След пираньи

– У меня такое впечатление, что стенограммы ваших допросов будут читаться, как романы Дюма, – хмыкнул Мазур. – Масса интересного.

– Доживите сначала, – огрызнулся Полковник. – Если охотники начали слетаться, как мухи на падаль, в окрестностях начнется веселье… Вы, как я понимаю, водой приплыли? Будь вы на вертолете, он торчал бы где-нибудь поблизости, тут есть масса подходящих полян. Хорошо же будете выглядеть посреди фарватера – как слон на канате…

Подумайте, еще не поздно пристроить кассеты приличным людям…

– Пошел ты, – буркнул Мазур, ускоряя шаг.

…К Шантаре вышли на рассвете, когда на востоке уже появилась над деревьями золотисто-розовая полоска, но над рекой и в тайге там и сям еще стояли мутновато-сизые полосы тумана, накрывавшие приличные пространства. Тишина стояла такая, что жутко становилось. Поневоле поверишь, что вся планета вдруг обезлюдела…

Мазур выслал разведку на вершину заранее присмотренного утеса, вздымавшегося над берегом метрах в четырехстах ниже по течению от того места, где осталась «Жемчужина». Когда двое в лохматых комбинезонах вернулись и доложили, что впереди все чисто, группа перебралась к подножию утеса, где и остановилась. На вершину поднялся лишь «генеральный штаб» – в лице Мазура, майора Прагина и лейтенант-коммандера. Джен, порывавшейся идти с ними, мягко объяснили, что сейчас предстоит решать сугубо тактические задачи по отступлению, не требующие прокурорского надзора.

Они лежали, распластавшись за деревьями, сожалея, что не могут стать плоскими, как блин или рыба камбала, напряженно прильнув к окулярам биноклей.

Пейзаж внизу был – само благолепие. «Жемчужина» стояла на якоре в точности там, где они ее оставили, метрах в ста от берега (ближе из-за малой глубины подойти не удалось), развернутая кормой по течению. Белый кораблик на фоне темно-зеленых елей просматривался отлично. В рубке горел свет, как и следовало ожидать, а окна на обеих палубах оставались темными. Ни единой живой души не видно – опять-таки ничего удивительного, так и уговорено.

Мазур повел биноклем правее, к тому месту, где оставили лодки. Разглядеть их отсюда не удалось бы – старательно запрятали в кустарник, но он какое-то время напрягал глаза, неизвестно на что надеясь, оттягивая момент, когда следовало принять решение. Если все в порядке, минут через десять можно блаженно расслабиться в салоне с баночкой пива в руке. Если обстоит наоборот – ловушка захлопнется в секунду.

Он медлил не из нерешительности, а оттого, что кого-то из группы предстояло послать, при неудачном раскладе, на верную смерть. Не впервые в жизни приходится это делать, все, в том числе и тот, кого посылают, прекрасно знают условия игры, но от этого не легче…

Еще раз обозрел окрестности. Показал лежавшим рядом на скопище елей у самого берега, где деревья стояли особенно густо, – как раз за кустарником, где лежали лодки.

Те молча кивнули в знак полного понимания. Идеальное место для засады. Захвати Мазур «Жемчужину» в отсутствие ушедших на задание диверсантов, именно там, в чащобе, расположил бы заслон, чтобы зажать в клещи вернувшихся. Берег слегка приподнят, поставив пулемет или хотя бы пару автоматчиков возле ели, похожей больше на кедр с ливанского флага, влепишь противнику идеальный мат, хороший бредешок получится…

Американец показал большим пальцем на свою рацию. Мотнув головой, Мазур ткнул пальцем назад, указав на подножие утеса, приложил ладони к ушам, повертел головой. Понятливо кивнув, лейтенант-коммандер по-рачьи отполз, оказавшись ниже вершины, поднялся на ноги и, пригнувшись, побежал вниз. Вскоре вернулся в сопровождении радиста. Тот лег на левый бок, принялся доставать из плоского рюкзака свои хитроумные электронные игрушки, упакованные в поролоновые чехлы. Вскоре Мазур остановил его жестом, кивнул на парочку необходимых в данный момент приборов, а остальные столь же безмолвно велел спрятать. Изобразил обоими указательными пальцами возле ушей некие синусоиды.

Радист надел черные наушники, принялся вращать верньеры на квадратной коробке со сложной выдвижной антенной. Все трое наблюдали за ним напряженно и хмуро.

Минуты через три он снял наушники, старательно упрятал прибор в поролон, покачал головой. Что означало тишину в эфире, никаких переговоров на интересовавших их частотах поблизости не велось. Это еще не аргумент, наоборот…

Еще один выразительный жест. Радист вновь надел наушники – но эти были соединены с незатейливым на первый взгляд прибором в виде короткой и толстой черной трубы. Повел ею, целясь на указанный Мазуром участок тайги…

И до того, как он повернул к Мазуру враз напрягшееся лицо, тот уже понял, что дела скверные – имел уже дело с подобными электронными игрушками (впервые примененными еще соотечественниками лейтенант-коммандера во Вьетнаме) и прекрасно знал, что должно означать мигание зеленой лампочки…

Тут же радист утвердительно кивнул, показал несколько пальцев, поочередно отгибая их от ладони, пожал плечами…