След «Семи Звезд»

Лет пять назад к Ферапонтовой обители, возвращенной церкви и начавшей потихоньку отстраиваться да возрождаться, потянулись паломники. Но не столько в саму обитель, сколько для каких-то странных радений – эзотерики, богоискатели, сектанты самых экзотических сект. Приезжали даже друиды – причем не российского разлива, а чуть не из самой Англии.

Пошли слухи о чудесных исцелениях и разные разговоры, вплоть до того, что именно тут располагается чуть ли не один из входов в Шамбалу. Сам собой возник даже ритуал поклонения святому месту – трижды обойти вокруг озера, читая молитву (кому именно – неважно).

– У нас вообще народ такой, – с улыбкой поведала старушка. – Издавна сочинять любили. Вот, например, наши раскольники долго рассказывали, что именно тут жил последний настоящий русский царь – Михаил Алексеевич Романов.

– Это какой же? – удивилась Варя. – Что-то не…

– Якобы сын Алексея Михайловича и старший брат Петра I, сохранивший старую веру, за что отец его и выгнал вон. А на царство его венчал будто бы сам опальный патриарх Никон, в то время находившийся здесь в ссылке.

– Никогда не слышала про такое, – честно призналась журналистка.

– Так это ж тайный царь, – рассмеялась Анна Серафимовна. – Настолько тайный, что о нем ничего вообще неизвестно. А молва все идет. Даже показывают место, где этот раскольничий царь сжег себя вместе с сыновьями, когда Петр прислал солдат, чтобы захватить брата и выпытать у него все раскольничьи тайны.

Прервав речь, старушка указала на большой фотографический портрет мужчины в старомодном пенсне, висевший на стене.

– Всякие наши вологодские легенды Иван Семенович Корнеев любил собирать – это заместитель председателя нашего краеведческого общества. И в самом деле много странного насобирал.

Вот в середине восьмидесятых годов задумали в колхозе «Красный Путь» обновить дорогу. Денег-то хватало – колхоз был богатый, машины колхозникам дарил – не то что сейчас, – вздохнула Рядно. – Ну вот, начали копать и нашли древнее кладбище, да странное какое: скелеты были захоронены в стоячем положении или полулежа. Иван Семенович даже раскопки там организовал. Жаль, мало времени было – стройка ведь. Так ничего и не нашли.

– А насчет некой провалившейся под землю часовни ничего не было слышно? – затаив дыхание, спросила Варя.

– И это уже в Москве знают?! – всплеснула руками старушка. – Да, занятный случай. У нас была легенда, что как раз там, у Борисова болота, построили часовню на зыбуне, ну она в одночасье ушла под землю, похоронив молящихся. Так вот – и в самом деле ее раскопали. Никаких покойников там, конечно, не нашли… Хотя местное духовенство от нее отказалось почему-то…

– А что за часовня все-таки?

– Ну, часовня и часовня – вроде даже изначально построенная под землей. Впрочем, Варя, вам об этом лучше сам Иван Семенович рассказал бы, да жаль умер прошлой зимой…

– И что с ним случилось? – напряглась Озерская.

– О, Господи, Варенька, ну что с человеком может случиться в семьдесят семь лет? – вздохнула Анна Серафимовна…

– Вылезай, дочка, – толкнула ее соседка. – Приехали. Вон и обитель…

За окном поднимались над лесом монастырские купола, поодаль в просвете деревьев виднелась синяя гладь Бородавского озера. У дороги, позади ржавой, облупившейся остановки, явно помнящей времена, когда слово «джакузи» было бы наверняка сочтено фамилией итальянского мафиози, имелся базарчик. За базарчиком раскинулся не столь большой, хотя и не маленький, палаточный лагерь – видимо, тех самых эзотериков.

– Ну что ж, – бодро сказала сама себе девушка. – Начнем изучение загадок и тайн места сего!

Мельком обследовав и лагерь, убедившись, что в самом деле тут хватает всякого народа, и базарчик, где в глаза бросались люди в черных подрясниках, торговавшие свечами, медом и иконками, Варя направилась в ельник у озера, из светлого дня сразу попав в мрачноватый прохладный сумрак.

Побродив, решила передохнуть, и уселась на хвойный ковер, подложив вниз куртку. Еловые лапы напрочь скрыли ее плотным зеленым пологом.

Отсюда ей было видно людей, идущих вдоль берега озера с поклонами и вскидыванием рук. Да, «ритуал», действительно, имел место.

Вот показалась очередная процессия: две женщины впереди, а за ними двое мужчин. Один одет в рыжую хламиду как у кришнаита. Шли они гуськом, бормоча какие-то молитвы или мантры.

Поравнявшись с девушкой, мужик в хламиде прервал молитву, бросив:

– Чую чужих…

И продолжил монотонно брести и бормотать.

Варе стало неуютно. Что она тут, собственно, хочет найти? Ну, сунется в монастырь, ну пустят ее даже иноки – так ведь выгонят же сразу, как она заикнется о Баркове – с точки зрения святых отцов, похабнике и безбожнике, воспевавшем языческих богов.