След сна. Книга 2

Праздники я провела в постели, как доктор прописал. Несчастное ребро худо-бедно срослось, дар окончательно пришел в норму. Половину дня спала, оставшуюся – валялась, наслаждаясь тем, что могу себе это позволить. Было хорошо, спокойно. Непривычно, правда. Срываться и бежать никуда не надо, убить никто не пытается. Даже странно. Жаль, Артем находился далеко. Едва вернула его матери, вся семья рванула на горнолыжный курорт, где и отдыхала по сей день. Он слал мне фотографии снеговиков и воткнутой в сугроб сестры, с торчащими в разные стороны ногами в лыжах, и писал, что отлично проводит каникулы. Влад оклемался к Рождеству и навестил, притащив ноутбук с фильмами и глазастые пончики, есть которые было страшновато. Вот кто действительно на тебя смотрит! Заезжал Паша, пару раз. С нормальной едой, рассказами о кипящей в центре работе и невероятных переменах в Потоке. Исследовать не переисследовать теперь, ментальные просторы ожидают смелых первопроходцев. Я же покидать реальность не решалась… До этого момента.

Нельзя было не признать – комнаты для перехода нахваливали не зря. Мягкий рассеянный свет, льющийся белый шелк занавесок, пушистые тапочки на входе, позволяющая уединиться защелка замка. Уютно. Массажное кресло – космически удобное, электронные часы с таймером, умеющие будить особо немилосердным звуком. Вроде сейчас на определенной частоте из Потока можно слышать. Счет времени не потеряешь. Я уселась без затей и попыток тыкать в кнопки. Лучшее, что могу делать с техникой – это не трогать!

Сосредоточиться, глубоко вдохнуть, нащупать размытую границу миров. Было немного страшно. Казалось, я напрочь разучилась нырять в Поток, и делаю что-то не так. Все иначе стало, по-другому. Волны энергии покорно расступились, пузырьки в голове добавили смелости. В конце концов, что там, я знаю. Причем давно…

Сверху полился невероятно яркий свет, прожигая потолок. Занавески дрогнули и разлетелись легчайшим пухом снежинок. Снег. Всюду был снег – в ставшей приглушенно тусклой комнате. С виду той же самой, но нет. Не она. Точнее – не совсем. Ее тень, видимая с изнанки мира. Я поднялась, прошлась вдоль условной, почти прозрачной стены. Здесь не бывает преград. Дотронешься – пропустит. Задашь направление – окажешься далеко отсюда. Там, где пожелаешь. Я пожелала, по памяти. Череда образов, мысленная картинка, рывок сквозь ничего не значащее пространство. Распахнуть широко глаза и смотреть в оба, убеждаясь, что смогла. Край отвесной скалы, рев водопада, холодные брызги. Похож на Сонин любимый, только этот точь-в-точь как настоящий. Южная Африка, наверное. А когда-то я умела определять безошибочно… Прыжок вниз, панорамная площадка с впечатляющим обзором. Но сочности красок недобор. Чувствовались отголоски людского присутствия и всполохи их восторга. Реальный мир, в реальном времени. Просто с другой стороны. Так было раньше, так было всегда, прежде чем сломалось. Можно оказаться где угодно, или с кем угодно. Можно оказаться в том месте, где особенно мощное скопление эмоций – всеобщая бурная радость или, напротив, назревает что-то злое. Даже влиять на фон, немножко. Чувствуешь потребность: усилить хорошее, ослабить скверное. Или наоборот, в зависимости от того, кто ты есть. Такова плата, ее берут тут регулярно. Дар – не подарок. Но разве кто-то сомневался?…

Это лишь верхний уровень, над Лектумом, прослойка между ним и оторванной от яви серединой. Глубже – больше. Сотни тысяч возможных миров, сотворенных любым, кто захочет. Сотрется затем или нет – зависит от силы и сноровки. Будешь создавать долго и кропотливо, получишь навеки собственный мирок, со своими правилами и законами. Пока их было три. Усеянный глыбами каньон. Нечто невероятное с огромным солнцем да цветущей сакурой. И верхушка горы с проплывающими сверху фигурными облаками. Плачущий бегемот?! Ну, Паша, я припомню… Все миры – явно на пробу скроенные, огрехи видны невооруженным глазом. Неудивительно, только начало. Соня, узнав о подобном, рвалась сюда. Но дар и близко не восстановился, а Тео не помощник. Подождут ее небоскребы, место не кончится, каждому достаточно. Не захваченный Поток безграничен, исключение – разве что его сердце. Глубокий Лектум, мир забвения. Не зная пути, не пройдешь. Я знала, помнила. Славно было бы забыть – и это, и прочее, но… Отпертое однажды – не закроешь, отрытое – не закопаешь, как и былое не воротишь. Прорванный заслон прошлой жизни зияет дырой, чем ни прикрывай. Поздно сокрушаться, придется жить с этим. Смогу, справлюсь. Кто Эсте? Признак, засевший в памяти, не более. Никогда она наружу не рвалась, и не претендовала ни на что. Зато многое удастся учесть. Не повторять старых ошибок, идти дальше, вперед.