След торпеды

Аким достал из чемодана письма сына, разглядывал их пристально, словно это помогало ему понять их смысл и содержание. Письма… Все, что осталось от сына. Ему нелегко было теперь читать их. Эти письма, в которых Петька предстает человеком смелым и решительным, он передаст в станичную школу, где учился его сын, чтобы те, кому предстоит дорога в самостоятельную жизнь, поняли, как важно в тяжкую минуту, когда тебе или другим людям угрожает опасность, закрыть свою «амбразуру». Петька это сделал не колеблясь, и хотя капитан судна смотрит на случившееся как на трагедию, Аким с ним никак не согласен: судьба по-своему распорядилась их жизнями, и было бы коварством теперь уже, после гибели людей, выискивать черные пятна в их душах. Стоит ли удивляться, что его сын погиб вместе со всеми? Для Акима ничего в этом нет удивительного: Петр никогда не был трусом. Об этом он признавался сам. За месяц до гибели катера Петр сообщал отцу, что работа у него идет хорошо.

«Отец, ты знаешь мой характер. Я не могу играть вторые роли. Ты прав, в жизни надо самому добывать свое счастье. Мое счастье — море, и как штурман я уже многое усвоил. Не подумай, что хвастаюсь. Человек должен всегда уметь оценивать себя. Ты как-то говорил, что корабль, как бы надолго ни уходил в океан, всегда возвращается к берегу и что без берега наша морская работа была бы бессмысленной. Да, отец, берег — это и мой причал, откуда берет начало моя морская дорога. Берег — это и любовь. Есть у меня тут одна девушка, не скажу что красавица, но приглянулась мне. Славная девушка, и я, отец, люблю ее. А капитану это не по душе. Недавно я сменился с вахты и зашел к Оле в радиорубку, а тут капитан… Не стану все описывать, но у меня с ним получился плохой разговор, и я заявил, что плавать с ним не буду. Он назвал меня мальчишкой. Я не выдержал и назвал его старой крысой. Вот так, отец! Что мне остается делать? Кажется, я напишу заявление и уйду на другое судно. Сказал об этом Оле, а она в слезы…»

Аким передохнул, поглядел в иллюминатор, где у самого борта старая чайка кормила своих птенцов. Птенцы пищали, кидались к ней, протягивали свои красные клювы.

«Все хотят жить, даже вот эти милые птенцы», — подумал Аким.

И снова — мысли о сыне. В другом письме Петр как-то писал: