След в след. Мне ли не пожалеть. До и во время

К этому времени христианство уже широко распространилось в еврейских общинах диаспоры. Ссоры и конфликты между правоверными иудеями и последователями новоявленного пророка привели к тому, что руководители самых старых и больших общин решили послать в Палестину несколько известных своей святостью раввинов, чтобы на месте выяснить происхождение и сущность нового учения. Особенно занимала их личность Мессии.

В разрушенной и безлюдной Палестине им, однако, не удалось узнать ничего достоверного. Страшные картины всеобщего запустения и людского горя в некогда цветущей стране, в земле обетованной, о которых они слышали от многих беженцев, а теперь увидели сами, почти полностью изменили первоначальные планы. Дни их пребывания в стране были целиком заполнены трудами, связанными с постройкой и восстановлением разрушенных синагог, организацией хедеров и ешиботов. Все деньги, привезенные ими с собой, и те, которые они запрашивали с каждым кораблем, покидающим Палестину, шли на это да на помощь умирающим с голоду соплеменникам. Миссия затянулась, большинство раввинов решило остаться в Палестине, следы их затерялись, и только через три года, когда двое из посланных вернулись назад, направившие их общины получили о Христе и его учении некоторые новые сведения, впрочем, весьма отрывистые и недостоверные.

Ужасные дни осады и разрушения храма смешали и погребли под собой память о пророке и его учениках. Почти ничего нового узнать о Христе не удалось еще и потому, что в самой Палестине его последователи исчислялись единицами, да и те совсем недавно приехали в страну (частью из Египта, частью из малоазийских общин). Правда, раввины смогли найти разрушенную деревню, из которой, по преданию, происходили родственники Иисуса, – однако все потомки его семьи, как и многие-многие другие, или погибли, или затерялись за эти страшные сто лет. Связи разорвались, и некому было их восстановить. Люди потеряли родных, рассеялись по всему миру, и, хотя у каждого из них когда-то были отец, мать, братья, сёстры, судьба перепутала и перемешала их, и они, как безродные, пустили новые корни среди других народов в разных концах земли.

Но одно воспоминание, связанное с семьей Иисуса, всё же осталось. Предание приписывало ему, а чаще всего его брату выполненные поразительно красивым почерком Пятикнижия, изредка встречавшиеся в Галилее. Вряд ли они обратили бы на это свидетельство большое внимание, если бы оно не было единственным. Кто-то из раввинов вспомнил, что уже видел такое написание букв, и не раз, в Александрии, и, когда после возвращения раввинов из Палестины были запрошены крупнейшие книготорговцы Рима, удалось выяснить, что Тора, выполненная этим почерком, встречается очень редко и высоко ценится знатоками, причем чаще всего книги попадают к ним из Медиолана и Испании. Испанские книготорговцы сразу же указали на Сарагосу, на еврейском кладбище которой и покоился вместе со своей женой Рахилью Исаак – брат Иисуса Христа.

Приезд в Сарагосу многих ученых-раввинов, в том числе Рабби Шимона и других, их беседы с Симоном, который был последним потомком Исаака, доставили тому некоторое положение в общине. Во всяком случае, известно, что Симон, живший до того поденной работой, вскоре после отъезда миссии, хотя ему было уже почти пятьдесят лет, женился на дочери богатого торговца пряностями и зажил своим домом. Об Исааке и тем более о Христе Симон ничего не знал, и раввины скоро уехали, удовлетворенные, впрочем, тем, что он не проявляет никакого интереса к проповедям последователей Иисуса Христа, которых было немало и в сарагосской общине.

Известие о том, что в Сарагосе живет потомок единоутробного брата Христа, быстро достигло самых отдаленных христианских общин, и уже в том же году, через несколько месяцев после отъезда Рабби Шимона и Рабби Ионатана, у Симона побывали посланцы Александрийского и Римского первосвященников. Единственной целью их приезда было добиться его перехода в христианство. Дело это казалось им столь же важным и богоугодным, как обращение целого народа. В последующие годы к Симону приезжали многие лучшие проповедники из всех крупнейших общин и сект Средиземноморья, однако не только он, но и его потомки остались верны своей вере.