След в заброшенном доме

Добротный каменный дом на восемь квартир солдаты окружили за минуту, взяли в кольцо так, что и мышь не проскочит. Света в окнах не было.

Квартира на первом этаже тоже не подавала признаков жизни. На стук никто не отозвался.

Осокин прильнул к косяку, ждал пулю. Обычно она сама прилетает, а сегодня ровно наоборот.

Он выбил дверь ногой, перемахнул через порог и прижался к стене. Это были никчемные телодвижения. В квартире в половине первого ночи никого не было. А ведь именно сегодня фигурант должен находиться дома.

Вдвоем с Одинцовым они за несколько минут обследовали жилище, памятуя о взрывающихся сюрпризах. Непечатная лексика рвалась из горла капитана. Снова враг опередил его. Иван метался по квартире, искал вчерашний день. В окна заглядывали красноармейцы, делали сочувствующие лица.

Одинцов первым догадался пройти по соседям, уже долбился в дверь напротив. Женщина средних лет куталась в шерстяной платок, втягивала голову в плечи.

– Так уехал он, – пробормотала она. – А что случилось? Такой приличный человек. Это несколько минут назад было, аккурат перед вами. Я уже засыпала, вдруг дверь напротив хлопнула, а потом шум во дворе. В окно выглянула, хотя обычно такого не делаю, боюсь. Сосед в машину садился, серую такую «эмку». У нас же фонарь на углу, он часть двора освещает. С ним еще двое были, кажется, в штатском. Те впереди сели, а он сзади, с портфелем таким кожаным. Машина тронулась, а когда со двора выехала, налево повернула.

Проклятие! Но не исключено, что не все еще потеряно. Если беглецы свернули влево, значит, двинулись к выезду из города. Здесь три квартала до юго-западной окраины. Дальше сплошные леса, редкие деревни. Войска стоят далеко не везде. Если у «крота» есть схема их расположения, то он подскажет водителю, как объехать их, и к рассвету машина уже будет в прифронтовой полосе. Фашистские агенты могли намеренно свернуть влево, чтобы покружить по городу, запутать следы, но зачем все усложнять?

– По машинам! Водителю полуторки следовать за «газиком», не отставать! – приказал Осокин.

Вся толпа повалила обратно в переулок. Через минуту машины уже неслись по улице Декабристов, держа курс на юго-запад.

Они проехали только квартал, и впереди вспыхнули фонари, на перекресток выступил военнослужащий с красной повязкой, вскинул руку. В темноте за его спиной очерчивались автоматчики. Пост!

Иван врезал по тормозам, выпрыгнул из машины. Водитель полуторки успел среагировать, встал, едва не сплющив зад внедорожнику.

– Контрразведка СМЕРШ, капитан Осокин! – Он сунул корочки под нос патрульному.

– Да, конечно, проезжайте, товарищ капитан.

– Обязательно проедем. Быстро вспоминай, боец! Серая «эмка», несколько минут назад, в ней трое…

– Так точно, проезжали. Туда поехали. – Солдат ткнул пальцем в нужную сторону.

– Почему не остановили?

– Так они нормально ехали, не гнали, как вы. Мы не обязаны останавливать все машины.

Капитан припустил обратно к «газику». Догнать! Нужно лишь чуток удачи!

Машины мчались дальше по неосвещенному городу. Тянулись бараки, свалки, пустыри, корпуса цементного завода, опоясанные бетонным забором.

– Товарищ капитан, кажется, впереди стреляют! – заявил вдруг Одинцов. – Это на контрольно-пропускном пункте, на самом выезде из города!

«Газик» помчался вперед как пришпоренная лошадь, стремительно оторвался от громыхающей полуторки. Одинцов вцепился в борт, был уверен в том, что сейчас они расшибутся в лепешку. Какая ерунда, разве это самое страшное?

На выезде из города не было войск и жилых домов. Лишь свалка металлолома, заброшенные склады и пропускной пункт со шлагбаумом, который в этот печальный час был сломан. Караулкой служил товарный вагон, снятый с колес.

У поврежденного шлагбаума лежали два тела в красноармейской форме. Еще одно – у отодвинутой двери вагона. Тут все было просто. Беглецы подъехали к шлагбауму и открыли огонь, не оставили двум охранникам ни единого шанса. Потом они положили и третьего, который, на свою беду, выбежал из вагона.

Останавливаться тут не имело смысла, каждая секунда была дорога. Что-то захрипело под капотом, забренчала какая-то деталь. Впору помолиться, чтобы ничего там не сломалось.

Не меньше получаса две машины блуждали по проселочным дорогам. Других тут не было, стратегическая автотрасса пролегала севернее. Иван тыкался в тупики, как слепой котенок, чуть не заехал в болото. Отчаяние сжимало его грудь.

Где эти бесы? Они не знают, что их преследуют, значит, особо скрытничать не должны, едут сейчас к линии фронта. Или это слишком прямолинейно для агента с развитым воображением?

Полуторка висела на хвосте. В ней тряслись красноармейцы, избавленные от необходимости думать и принимать решения.

– Я вижу их, товарищ капитан! – Если бы в машине была крыша, то Одинцов точно пробил бы ее макушкой. – Смотрите, огонек блестит!

Он тыкал вперед трясущимся пальцем, но Иван ничего не видел. Вот же соколиный глаз, что он нафантазировал?! А потом мигнул огонек далеко впереди, впритирку к небольшому перелеску. В голове Ивана стало жарко. Он вцепился в баранку, стал плавно наращивать скорость.