След Ведической Руси. Научное обоснование зарождения арийской цивилизации на севере Евразии

Одним из ведущих персонажей в этой сказке А.С.Пушкина является Царевна Лебедь, у которой «месяц под косой блестит, а во лбу звезда горит». Причем, если князь Гвидон повелитель вод, то Царевна Лебедь символ звездного неба. Оснований для такого предположения более чем достаточно. Если мы обратимся к древнейшим литературным памятникам индоевропейцев Ригведе и Авесте, то узнаем, что в санскрите «hansa» гусь, лебедь и душа, познавшая высшую истину, высший дух. В гимнах Ригведы и Авесты гусь-лебедь ассоциируется с творческим началом Вселенной, со светом, разумом и богом-творцом⁶⁴• Ю.А.Рапопорт считает, что образ водоплавающей птицы «отражает представление об изначальности водной стихии, которую в авестийском пантеоне олицетворяла богиня, чье имя, как полагают, было скрыто за тройным эпитетом Ардви Суры Анахиты»⁶⁵. В хорезмийской концепции происхождения Вселенной есть свидетельство того, что «изначальное божество, заключающее в себе части мироздания, представлялось в образе водоплавающей птицы». Стоит вспомнить также, что спутником Сарасвати великой водной богини ведической эпохи был гусь-лебедь, который олицетворял собой всеохватывающее небо⁶⁶• Не менее значимым был этот образ и в славянской культурной традиции. Еще на праславянских украшениях встречаются многочисленные изображения лебедей. На древнеславянских зольниках местах ритуальных костров археологи находят вырытые в земле гигантские фигуры лебедей. Древнегреческая мифология не случайно связывает лебедей священных птиц Аполлона с северной окраиной Ойкумены, куда они ежегодно уносили бога к берегам холодного Кронийского океана, в земли гипербореев. Вероятно, прав Б.А.Рыбаков, считая, что «солнечных лебедей праславянского мира мы должны рассматривать не как механическое заимствование античного мифа, а как соучастие северных племен в каком-то общем (может быть, индоевропейском) мифотворчестве, связанном с солнцем и с солнечным божеством»⁶⁷. Для восточнославянской фольклорной традиции характерно практически то же восприятие этого образа, что и в ведических гимнах четырехтысячелетней давности. И так же, как ведическая традиция связывает водоплавающую птицу с верховным существомтворцом Мира, так и записанная в середине :ХХ века (!) в Русском Устье нар. Индигирке космогоническая легенда о сотворении земли связывает образ творца с уткой-гагарой. Причем эта легенда удивительно близка к ведическому представлению об акте творения⁶⁸• В целом, в русской народной традиции образы водоплавающих птиц уток, гусей, лебедей играют совершенно исключительную роль. Зачастую именно утица, лебедь или гусь маркируют собой сферу сакрального в обрядовых песнях календарного цикла. Особенно же широко распространены образы гусей и белых лебедей в русских народных свадебных песнях, где постоянно сравнение невесты с «лебедью белой», плывущей по «Морю Хвалынекому», «по Дунаю», восклицающей «на тихих заводях», «отстающей от стада лебединого» и т.д. Кстати, и «пава» русских народных песен, судя по всему, мыслилась также водоплавающей птицей-уткой или лебедью. Об этом свидетельствует песня, записанная в 1958 году в Архангельской области:

«Чтонатихой

натишине,

Да на тихой лебединою Да там не паванька плавала,

Да не пава перья ронила... »⁶⁹

А.С.Пушкин, вероятно, прекрасно знал это, когда писал о своей Царевне Лебеди:

«А сама-то величава, Выплывает, будто пава».

Образ невесты белой лебеди оказался в народной традиции настолько устойчивым, что сохранился в свадебных обрядовых песнях Псковской земли вплоть до наших дней. Таков он в песне, записанной фольклористами Санкт-Петербургской консерватории в 1985 году:

«Вы косоя сватавье, где далеча ездили? Где далече ездили, что вы чули, видели? И мы чули, видели, сизу вутицу на море. Сизу утицу на море, зелезня на полете. Вы косоя сватовье, вы чаво не поймали?

А мы имали, ня поймали, сиза крылья оборвали. Гырячукровразливали,дочку

с маткой разлучали. Атлучали лябедушку от лебединыва стадика.

Прилучалилябедышкукыгусинымустадику»⁷⁰.