Следопыт

— Караджа-ага, посмотрите на след этого вора. Широко шагал. Видно, очень высокого роста. Носки его чуть скошены внутрь. А вот тут даже земля вдавлена. Видите? Наверно, крупный человек…

— А чабан сокрушался:

— Худо нам, дружище. Что я теперь людям скажу, к которым нанимался? Ведь сам же виноват, надо было находиться возле верблюдов. Будь он неладен этот день!

Баллы впервые в жизни видел, как взрослый человек впадал в отчаяние. Широко раскрыв глаза, он смотрел на Караджа, — действительно, как же он расплатится с хозяевами за восемь пропавших верблюдов. Мальчик осторожно подошел к чабану.

— Караджа-ага, — тихо потянул он его за рукав, — не убивайтесь, мы найдем верблюдов по следам, если их загнали даже под землю, и там отыщем!.. Караджа-ага, не сокрушайтесь так сильно. Пойдемте.

Караджа взглянул на Баллы:

— Пошли, сынок! — проговорил он и благодарно коснулся мальчишеского плеча.

Баллы, пригибаясь, терпеливо шел по следу верблюдов сквозь заросли бурьяна и колючки. Вот он немного задержался:

— Караджа-ага, еще один след лошадиных копыт, верблюдов увели двое всадников.

Старый чабан не мог так быстро идти, он часто останавливался, а то и присаживался отдохнуть. Снова спешил и снова отдыхал. Баллы ждал его, а иногда вместе с ним отдыхал. Караджа то и дело снимал с головы тельпек, вытирал им струящийся по лицу пот. Оба выбились из сил. Одежда на них намокла, хоть выжимай.

Когда они приблизились к Яндаклыагызу, стало темнеть. Следов теперь не различить. Не зная что делать, завернули к одиноко видневшейся кибитке. Она была окружена низеньким забором. Здесь уже Баллы шёл следом за Караджа.

Перед черной кибиткой низенький домик, у порога полно людей. Приблизившись к кибитке, Караджа подумал: «Неужели мы пришли не вовремя, к трауру?» — И замедлил шаги. — Нет, плача не слышно. Может, там жертвоприношение?»

Во дворе их встретил коренастый молодой человек. Обменялись расспросами о здоровье, жизни. Затем он раскинул им в сторонке кошму, поставил перед каждым по чайнику. Расстелил дастархан и сам сел рядом.

— У вас какое-то срочное дело, что-то оба вы очень уж тревожны и рассеяны?

— Да вот пасли мы верблюдов…

— Л, понятно, Ходжам-ага сейчас же вас примет. Вейте спокойно чай, — проговорил он и, торопливо поднявшись, исчез в кибитке, где горел свет.

Вскоре из той кибитки, ведя за руку какую-то девушку, вышла сгорбившаяся старушка. И сразу туда направился, поддерживая на плечах хурджун, высокий джигит, видимо, со своей женой. Коренастый, высунув голову из кибитки, сказал:

— Немного подождите. Я сам вас позову.

Молодой джигит с женой вернулись во двор на расстеленную кошму. Недолго пришлось ему ожидать, Коренастый подал знак, что, мол, можно входить. Они скрылись за порогом. Что там говорилось, — не было слышно. Вышел коренастый, подхватил возле очага большой чанак[4], принес и поставил его перед гостями.

— Это дограма-чорба[5] из свежего мяса, не мешкайте, ешьте, — бросил он и снова скрылся в кибитке.

Караджа и Баллы не ели с самого утра. Они торопливо принялись за еду. С пальцев текло масло, а они ели быстро, жадно набивая рот мясом и чуреком. Шурпы в чанаке было много, движение их рук постепенно замедлялось. Они ели и посматривали по сторонам, пытаясь понять, куда же мы все-таки попали?

Наконец Караджа догадался, что они забрели в дом знаменитого Кара-ходжа. И испугался этой догадки.

Из кибитки вышли джигит с женой. Но его хурджун теперь уже не висел на плечах, а опустошенный легко покоился на руках. Едва дождавшись, когда они выйдут, в кибитку устремился высокий, старый человек. В освещенном проеме двери оказался заметен коврик у него в руках…

Караджа и Баллы покончили с шурпой. Вытерли замасленные руки об дастархан.

Вскоре появился опять высокий старик, но уже с пустыми руками. Затем все, посетившие кибитку, нырнули в темноту. Их проводил все тот же коренастый человек.

— Сперва аллах, а потом Ходжам-ага вам помогут. И пусть все ваши болезни исчезнут навсегда, — донесся голос провожатого. Затем он подошел к Караджа и Баллы:

— Поели, попили?

— Да, да, возблагодарит вас аллах!..

Коренастый нагнулся, поднял чанак и дастархан!

— Ходжам-ага ждет вас, идите, — сказал он и отправился по своим делам.

Если бы тот так быстро не ушел, Караджа бы ему ответил: «У нас нет дел до Ходжам-ага. Мы сюда случайно попали». Но что же делать теперь, их ведь Ходжам-ага ожидает. Только как пойдешь в убогом чабанском наряде к такому уважаемому человеку? Да и отблагодарить его нечем. Караджа прикидывал так и этак. Но выхода не видел.

— Пойдем, сынок! — сказал он, наконец, и направился к кибитке, где горел свет.

Переступили порог. Почтительно поздоровались. Посреди комнаты на богатом ковре, поджав под себя ноги, сидел сухощавый человек. На голове его — желтый тель-пек с короткой шерстью. Накинутый поверх белой одежды полосатый шелковый халат свисал с плеч. Полы халата прикрывали ему колени. Под правым коленом небольшая подушечка. Возле него на деревянной шкатулке в вышитой сумочке лежала толстая книга. Со стены свисали ковровые торбы с длинной бахромой.