Следователь

Рич хмуро кивнул. Судя по всему, дипломата сейчас беспокоила только возможность испариться ко всем чертям. Или, хотя бы, стать прозрачным.

— Не понял? — Эйдзоку сделал брови «домиком». — О какой именно торговле идет речь?

— Эй, — Юдзиро фыркнул, — Ты, конечно, редкое трепло и умник, но иногда не понимаешь совсем простых вещей. Рич думает, что если мы устроим бучу, то его торговля накроется медным тазом. Потому что торговые пути станут небезопасны, а кое-кто из торгашей повиснет на суку.

— Обязательно повиснет, — закивал Эйдзоку. — А как же. Но в чем…

— А в том, что Рич-то у нас один. Мы же порвали все отношения с Западом, наш мир теперь упирается в Стену…

— Это твой упирается, мой восточнее…

— Не перебивай, а то я все забуду! У меня длинные мысли в голове не задерживаются… Так вот, если мы сейчас сольем Рича, то останемся без этой их западной механики, без справочников для наших колдунов, без алхимических штуковин… короче, без всего, что Рич нам таскает контрабандой.

— Почему это «контрабандой»?!

— Ну как же? Официально мы придерживаемся политики этого… как его… изо… изля…

— Изоляционизма?

— Угу, его самого. То есть со странами за Стеной не торгуем. А это значит…

— А, я понял, — Эйдзоку облегченно вздохнул. — Мы потеряем эксклюзивный источник товаров с Запада, а Рич больше не сможет наваривать барыш на наших шелках, посуде, опиатах и… ну, короче, чем он там еще спекулирует. Рич, я правильно понял?

— Правильно. — Дипломат схватился за голову. — Как-то так.

— …и если мы официально не порвем с ним всякие отношения на время войны, то это будет против всех традиций и правил, — Юдзиро треснул кулаком по столу. — Теперь тебе все ясно, Эй?

Эйдзоку подпер подбородок кулаком и задумался. Рич напрягся: если глава Дома Сёрито думал над какой-либо политической проблемой больше десяти секунд, то, значит, это была действительно сложная проблема. Даже крупнейшие и сильнейшие из Домов, самозабвенно играющие в военную экспансию, предпочитали не нарываться на Эйдзоку, уж слишком талантливым махинатором тот был.

На этот раз Эйдзоку Сёрито думал секунд пять. Затем лицо его разгладилось; сетка морщин в уголках глаз исчезла, а губы слабо задрожали.

Он поднял на Юдзиро хитрый взгляд, дернул своим острым и длинным носом, что периодически совался в дела даже самых отдаленных и незначительных Домов периферии и сказал:

— Хигаши и Окума.

Жао быстро моргнул пару раз. Для него имена этих двух Великих Домов, чьи земли лежали восточнее Сёрито, были просто набором звуков — он даже никогда там не был. Но вот для Юдзиро эти имена имели вес. Можно даже сказать, что они имели вес золота и аромат свежих отбивных: Дом Нобу давно точил зубы на Военный Союз Хигаши-Окума, и только боязнь не вытянуть эту войну сдерживала аппетиты Юдзиро. Боязнь, кстати, вполне обоснованная: армия Военного Союза была одной из сильнейших в Заоблачной Империи.

Глаза Юдзиро вспыхнули. Он непроизвольно облизнулся и быстро спросил:

— Союз или военная взаимопомощь?

— Помощь.

— А барыш?

— Пополам, плюс репарации.

— А земли?

— Мое — все, что западнее гор Син. Твое — все остальное.

— И перевал Кадзицу.

— Бери. Но для Сёрито — беспошлинная зона на веки вечные и право свободного прохода войск.

— Договорились.

Лицо Рича в течение этого короткого сумбурного разговора постепенно менялось. Поначалу дипломат смотрел на монархов с недоумением, затем — с сочувственным пониманием, а под конец — с живым интересом. Когда Эйдзоку достал откуда-то из штанов политическую карту Заоблачной и, высунув от возбуждения кончик языка, принялся водить по ней стилом, параллельно смакуя названия населенных пунктов и крепостей, дипломат осклабился и, прокашлявшись, спросил:

— Я так понимаю, почтенный Эйдзоку не хочет сворачивать военную кампанию. Он хочет направить ее в другое русло.

— Ага, — печально кивнула Хикару. — Эти два остолопа уже давно облизываются на Военный Союз, но нападать поодиночке им страшно.

— Вообще-то, нам и вдвоем страшно. — Юдзиро пожал плечами, не отрываясь от карты, которую изучал из-за плеча Эйдзоку. — Рич, а Рич — сколько огнестрелов ты можешь притащить и каких?

— М-м-м… — Рич поводил пальцем в воздухе, что-то прикидывая. — Пятьсот ружей. Месячный срок. Цена прежняя, но если заберете всю партию, то продам со скидкой. Двести револьверов — управлюсь за две недели. Пушки — двадцать штук; лафеты с колесами, легко передвигаются двумя лошадьми. За пару месяцев достану. Если заберете сразу всю партию — отдам вместе с каждой пушкой бесплатный ящик снарядов.

— И пороха!

— Он им не нужен. Точнее, он уже в гильзе. Пружинный механизм полуавтоматической подачи снаряда и специальный бинокулярный прицел. Это устаревшие орудия, списанные и подлежащие утилизации, но мои механики быстро доведут их до ума, и эти пушки прослужат вам еще очень долго.

— Сорок! Сорок пушек!

— Шестьдесят! Тридцать ему и тридцать — мне! Нет, нет так: двадцать ему и сорок мне! А вообще он и десятью обойдется…

— …Тысячу ружей! Слышишь, Рич?! Тысячу! И алхимические бомбы, если этот хмырь заберет мои пушки! Двадцать ящиков!