Следователь, Демон и Колдун (СИ)

- Эм-м-м-м... Простите, любезный, это ж с какой скоростью мы ехали-то?

- Сто десять километров в час, господин инквизитор! Вот чтоб мне провалиться! Иногда даже быстрее, там, где с горки!

- Хм... Не силён я в метрах-километрах, если честно...

- Это почти как верста, господин Френн. Чутка больше, но разницей можно пренебречь, если вы не расчёт для баллистики делаете.

- Ого! Ого-го! А если мы, пардон, на такой скорости во что-нибудь вляпаемся?!

Шофёр задумчиво поскрёб рукой в краге макушку шлемофона.

- Не знаю, судари, не проверял! Да и куда тут вляпаешься: снег кругом один! Но, думаю, что если, скажем, об дерево приложимся, то и костей не соберёшь!

- Спасибо, – Френн изобразил на лице облегчение, – вы не представляете, как вы меня успокоили. Я-то думал, что придётся помучиться.

- Никак нет, вашсиятельство! Однозначно сразу в лепёшку, так что не извольте беспокоиться! Позвольте я вашу поклажу до крылечка-то доволоку…

- Нет, Фигаро, вы, всё же, спите.

- Не-а. У меня, похоже, после сегодняшнего дня нервная трясучка. Ссыльные колдуны, Харт, божественные львы... Для меня чересчур много.

- Я тоже что-то заснуть не могу. Может, по сто пятьдесят? Нам князь бутылку с собой дал.

- Френн, я с самого приезда на Хлябь только тем и занимаюсь, что пью. Может, стоит дать организму передышку? Старшему следователю ДДД, конечно, положена страховка, но она такие нагрузки на здоровье не покрывает.

- Так что, не будете?

-…

-…

В темноте комнаты, едва подсвечиваемой оранжевым дрожанием угольев в печи, послышалась возня, и за столом у окна появились два тёмных силуэта: высокий угловатый и низенький толстенький. Разделся звон посуды, хлопнула пробка. Взвыл за окном ветер, дёрнул ставни, и, сердитый, улетел прочь, петь над ночными равнинами. В комнате было тихо-тихо: мышей недавно выгоняли отсюда морозом, новые пока не набежали, домовой давным-давно дрых в своём голбце и лишь печка тихонько потрескивала, да гудела тяга в широкой трубе.

- …Ну, давайте. На сон грядущий.

- М-м-м-м, хорошо!.. Держите, кстати: у меня тут пара галет.

- Спасибо... А вы что, правда в войну артиллеристом были?

- Сперва связистом. Но меня оттуда попёрли. Наш ротмистр – дядька суровейшего нраву, но не без юмора – ржал как сивый мерин и говорил: «Фигаро этот ну вот просто уникальная личность, чтоб мне провалиться! Нужно, понимаешь, провод тянуть вперёд, а как только снаряд бахнет, так он его взад тянет! Словно по волшебству на месте разворачивается, и здрасте!» А я что? Я ничего, всё так и было. Молодой был, зелёный. Взрывов боялся до одури. Оно, вроде, и не хочешь, а всё равно на пузе назад ползёшь. В общем, отправили меня в артиллерию: мол, привыкай к «бабахам». И вот там я, неожиданно для себя, прижился. Пушки, снаряды, расчёты – как-то вот мне сразу оно по душе легло. Воевали так: так: пальнёшь по координатам, залезешь в блиндаж и ждёшь, пока немецкая контрбатарейка отработает. Чаю выпьешь – ага, стихло! – и наружу. Пушки, значит, раскапывать. Королевские орудия какие были? Ого какие! Рядом с таким фугас рванёт, а ему хоть бы хны – только землёй закидает, главное, ящики снарядные в укрытии держать. Не служба, а песня!.. А вам, Артур, пора бы и появиться. Сколько можно делать вид, что вас здесь нет.

В темноте слабо засветился ещё один силуэт: полупрозрачный и бородатый.

- Вы, Фигаро, прекрасно знаете, что я никоим образом не могу покинуть Орб на вашем пальце. Даже когда я, так сказать, в отъезде, то я всё равно тут. И прежде чем вы начнёте полоскать мне голову своими претензиями по поводу Лудо, я сразу скажу, что сам факт того, что Луи де Фрикассо действительно был, так сказать, продуктом старых разработок Квадриптиха ровным счётом ничего не меняет. Это не важно, если коротко.

- Если это не важно, то тем более могли бы рассказать. И хватит уже использовать слово «Квадриптих». А то у вас если мир спасли, то это Артур-Зигфрид, а если почти угробили, так это Квадриптих. Размазываете ответственность.

- Не «размазываете», а «размываете». Но вы правы. – В темноте послышался вздох. – Не стану оправдываться – не дождётесь, скажу лишь, что работа планетарным завхозом накладывает на психику свой отпечаток. Вот поуправляете миром сотню-другую лет, а там поговорим.

- Но про Лудо вы же расскажете?