Следователь, Демон и Колдун (СИ)

Мерлин криво улыбнулся и отвёл глаза. Сейчас он выглядел на все свои годы («а сколько ему на самом деле?» – внезапно подумал Вильштейн) и даже старше; то ли свет так лёг на его лицо, то ли усталость взяла своё, но на пару мгновений глава Квадриптиха превратился в глубокого старика. Лишь зелёные глаза всё так же яростно сверкали из тёмных провалов, испещрённых сеткой глубоких морщин.

- Ха! – каркнул Мерлин, – Ха! Может быть, Артур, может быть. Но если эксперимент «Локсли» увенчается успехом, то, возможно, нам и не придётся никуда ехать. Но это последний козырь… Однако же, речь сейчас не о том. У тебя ж ещё осталась бутылка, старый прохвост? Знаю, что осталась...

* * * * ** *

- Ага, – Фигаро кивнул, – я так и думал. Вы решили пойти своим излюбленным путём: если вы не можете решить проблему с Демоном, то…

- …то это не означает, что никто во всём мире не может её решить. Да, но дело не только в этом. Мне действительно было интересно, чем обернётся эксперимент «Локсли». И вот теперь мы ищем в снежных пустошах последнего подопытного – Луи де Фрикассо… Ах, дьявол, – Артур разочарованно ударил кулаком призрачной руки по воздуху, – может, нужно было расконсервировать лаборатории и воспроизвести всё заново? Сделать себя богом, изгнать Демона... Мечты, мечты... Хотя в боги я, откровенно говоря, никогда не метил.

Завывала буря за стенами избы, трещали поленья в печи, ворочался под полом домовой, не понимая, почему люди не идут спать – за полночь давно. Маленькое окошко у стола скрипело ставнями и, казалось, сами стены слегка пошатываются под напором ветра. В комнате было темно – по молчаливому согласию свет не включали. Лишь маленький колдовской огонёк, похожий на тлеющую лучину, дрожа, освещал угол стола, отражаясь в зелёном стекле полупустой бутылки. Так и сидели в темноте; даже Артур стал почти невидимым: лёгкий силуэт едва заметного жемчужного дыма, похожий на болотный огонёк принявший форму человека для того чтобы заманить, обмануть, утащить в болота и оставить гнить под корнями мёртвых деревьев.

В сущности, так оно и вышло, подумал следователь: когда-то очень давно Мерлин держал этот мир за горло, но, как оказалось, его самого держала за горло огромная чёрная тень, нависавшая над горизонтом. Вслух же Фигаро сказал вот что:

- Артур, а вам не приходило в голову, что Лудо не сможет нам помочь? Ведь если бы мог, то...

-...то давно бы уничтожил Демона? Нет, не факт, Фигаро, далеко не факт. Он, может, и не видит того, что нависло над миром. Знаете, как кот, который не видит еду, пока его не ткнёшь в неё носом. Вы просто не понимаете, как процесс, который Вильштейн в шутку назвал «Мерлиновой диетой» меняет мышление. Просто не знаете.

- Хм... А почему это «Мерлинова диета»?

- Потому что все алхимические препараты добавлялись в пищу. А препаратов было много, так что тут оставалось два варианта: или есть помалу, но давиться от мерзкого вкуса добавок, или жрать от пуза. Выбрали нечто среднее: дробное питание и частичное введение химикатов в кровь. Ну, уколы. Еда, правда, от этого вкуснее не стала, и старик Вильштейн постоянно ржал как конь: о, говорил, смотрите, какая у Мерлина диета: тройная порция гадости на завтрак, а потом еще и иголку в вену. Что поделаешь, на начальных этапах требовалось огромное количество химии. А колдовские процедуры проводились во сне. Так что испытательная зона лаборатории Локсли-1 – ну, та, где жили подопытные колдуны – больше напоминала санаторий... Какой там был бассейн – у-у-у-у-у! Как сейчас помню: мрамор, оникс, дриады, нереиды... В смысле, фонтаны такие. Со статуями. Радоновые ванны, минеральные воды, сауны. Садик был маленький. А библиотека– огромадная!

- И что при этом чувствовал человек? Который... которого...

- Ничего. Вообще ничего. Я помню, как Вильштейн мне рассказывал: первые пару недель абсолютно никаких ощущений. Только изжога от такого количества алхимии в пончиках и очень яркие сны – не всегда приятные, но, в целом, не кошмары. Так, занятные игры разума. Когда ты на химии такое часто бывает. Да вы и сами знаете, лечились же от эфирных контузий.

- А потом? – Следователь заёрзал на табурете, плеснул себе из бутылки и, отобрав у инквизитора нож, который тот бесцельно вертел в руках, стал нарезать колбасу на тонкие-тонкие кружочки. Получалось хорошо: нож у Френна был острый.

- Потом... – Артур ненадолго задумался. – Первые изменения начинались, примерно, в конце третьей недели. Спокойствие. Умиротворение. Резкое снижение мотивации – почти все подопытные забросили работу; только Вильштейн что-то там шкрябал в своих тетрадях. Возросший интерес к чтению – библиотека пришлась очень кстати. Небольшое усиление колдовских способностей по шкале Крегора-Моне. Нормализация сна... ещё чего-то там по-мелочи, не помню уже. А потом мы заметили, что вся опытная группа читает книги с какой-то запредельной скоростью.

- В смысле?