Следователь, Демон и Колдун (СИ)

- Хорошо, – ответил следователь, смахивая пот (у него только что чудом удалось отбиться последним крестовым королём, а на столе лежал единственный козырный туз, так что партию можно было считать законченной). – Допустим. Но зачем всё так усложнять? Почему игра не может быть просто спокойной и размеренной?

- Как это – зачем? – У Артура глаза полезли на лоб. – А в чём тогда интерес? Всегда должно быть какое-нибудь заковыристое препятствие, которое нужно преодолеть. А то победа будет как галета недельной давности. Пресноватой. То ли дело победить в такой сумасшедшей игре, когда аж мозги дымятся! Вот вы, когда ребёнком были, плавали поначалу на мелководье, так? А потом стали переплывать на спор речку, потому что у бережка барахтаться вам надоело, верно?

- Неверно. – Фигаро, надувшись, смотрел, как Френн с лёгкой полуулыбочкой тасует колоду. – Во-первых, я родился у моря. На севере. У нас там была одна-единственная речушка – мне по колено. А в море особо не искупаешься, даже летом. Скалы, прибой... Так что я учился плавать в бассейне. В Академии. И никаких речек я на спор не переплывал. Мне и у бережка хорошо. Нашли, тоже, спортсмена...

- И в этом человеке – мои гены! – Артур театрально схватился за голову. – И это – моя кровь! Конец, конец пришёл роду Зигфридов-Медичи! О позор на мои седины!.. Ну, ничего, мы вас ещё перевоспитаем. Френн, сдавайте!

Тягач ощутимо качнуло. Лампочка под потолком тревожно замигала под проволочным сетчатым колпаком.

- Ого! – Френн рефлекторно схватился за спинку кресла, хотя нужды в этом и не было: ремни крепко держали инквизитора на месте. – Вот это ухабчик! Клянсь Эфиром, мы наверняка...

Удар в борт. Звуки – шорох, скрежет насилуемого металла.

- Какого... – взвизгнул Фигаро.

Договорить он не успел: последовал страшный удар в левый борт, мгновенное, но тошнотворное ощущение невесомости, и, наконец, грохот и тряска, вышибающая воздух из лёгких.

Лампочка лопнула, зашипела и погасла. Стало темно.

Фигаро отключился – ненадолго, всего-то секунд на пять. Когда момент помутнения прошёл, следователь с трудом высвободил запутавшуюся в ремнях руку и с удивлением огляделся.

Кто-то, то ли Артур, то ли Френн, уже зажёг свет, и теперь маленький колдовской «светляк» ярко освещал салон, который, в целом, выглядел нормально, если не считать лопнувшей лампочки и того факта, что инквизитор со следователем висели вниз головами, удерживаемые на диванчиках ремнями безопасности. Судя по всему, тягач лежал кверху брюхом. Откуда-то раздавались ужасающие ругательства: шофёр, похоже, тоже был жив, но сильно не в духе.

Артур, висевший вверх ногами в центре салона (призраку колдуна, похоже, было плевать на ситуативное расположение «верха» и «низа») деловито щёлкнул пальцами, и ремни, удерживающие Фигаро и Френна сами по себе расстегнулись. Следователь с инквизитором даже не успели заорать: невидимая сила мягко подхватила их, и аккуратно поставила на ноги на потолок, ставший теперь полом.

Призрак взмахнул рукой, и наружный люк, жалобно взвизгнув крепёжными болтами, распахнулся.

В открывшийся проём хлынули дневной свет и морозный воздух. Снаружи люк, к счастью, не был заблокирован; выбраться из тягача не представляло сложности.

Вот только снаружи явно шёл бой.

Удары чем-то тяжёлым по металлу, свист, словно в воздухе с огромной скоростью летала тонкая гибкая плеть, и, конечно же, вопли шофёра:

- А ну, налетай, падаль! Н-н-н-на, тебе, ядрён-батон, на всю морду! Ша, подходи по одному, сукины дети!

Для Мерлина оказаться снаружи было делом одной секунды. Хотя справедливости ради, нужно заметить, что Френн не слишком-то от него отстал: инквизитор пулей вылетел в открытый люк, каким-то воистину магическим образом умудрившись накинуть на плечи шубу и схватить свою трость.

Фигаро пробормотал под нос проклятье, и полез наружу.

Им просто сказочно повезло: перевернувшись, тягач остался лежать на дороге. Рухни тяжёлая машина чуть левее, и они бы бочкой скатились с довольно крутого склона прямо в лесную чащу. Прицеп с грузом вообще не пострадал; судя по всему, при ударе он просто отцепился, и теперь преспокойно стоял шагах в тридцати ниже по дороге.

Глаза следователя слезились от холода и дневного света, казавшегося после полумрака салона просто ослепительным, поэтому он не сразу разглядел атакующих. Но дело было не только в свете: понять, кто же именно атаковал тягач, оказалось не так просто.

Фигаро увидел шофёра: с того слетел кожаный шлемофон, и под ним оказался молодой парень лет всего-то двадцати или даже того меньше: кое-как постриженные русые волосы, высокий лоб и заляпанные машинным маслом щёки. Шофёр прятался за бортом поверженного тягача; грязно ругаясь, он колдовал над каким-то странным устройством, похожим на обрезок трубы.