Следователь, Демон и Колдун (СИ)

Мили, мили безлюдности лежали за стенами дома, чёрные загадочные леса, где тайн – на тысячу человеческих жизней и ещё раз на столько же; край земли, граница, за которую даже Артур со своим Квадриптихом не особо совали свои носы. И вот живут здесь люди, и ничего так живут, не бедствуют особо. Да, непросто тут жить, ох, непросто, зато это такая жизнь, какой человек не жил со времён царя Панька, а, можем, и вообще с той седой древности, когда впервые пришли в северные земли суровые бородачи с топорами, чтобы брать здесь из земли медь, плавить в своих складных каменных печах, и лить из той меди мечи и стрелы. Что изменилось для этого леса с тех пор? Немного, ох, немного...

Серебряная искра опустилась на забор, оборотилась кошкой с человеческим лицом, пронзила следователя странным взглядом, полным беспредельной мягкой тьмы, и улетела, не оставив и следа. Вышли из леса две огромные, выше деревьев, чёрные полупрозрачные фигуры с глазами-звёздами, замерли невдалеке от человеческих жилищ, и долго так стояли, глазея. Следователь, шутки ради, протянул тонкую эфирную нить к лесным духам, и почувствовал: бездонные вершины, где неслись мокрые облака, и где так хорошо летать ночами, ямы под деревьями, где в тёплых пещерах таилась грибница, сплетая свои странные узоры, лес. Лес, лес без конца и края, где пространство и время слились в одно. «Хорошо им, – подумал Фигаро, – спокойно. Странная чудь, а всё равно интересная. Ишь ты, и грибы, оказывается, тут есть! Хотя с чего им не быть, если клёны, вон, где-нигде зеленеют»

Фигаро оторвался от окна, хлопнул стакан, и рассказал презабавную историю о том, как он, лет десять тому назад, спасаясь мухомором от ревматизма, немного перегнул палку, и проглотил сразу три сушёные шляпки, что для него оказалось многовато, в результате чего следователь отправился в лес разговаривать с грибами, и был там найден утром женой местного констебля, что пошла с подругой по ягоды. Пьеро похихикал, согласился, что три шляпки, тем более бурых мухоморов – явный перебор, однако же, целебные свойства гриба похвалил.

- Что, небось, думаете, про мухоморовку, которую сержант Кувалда хлебал – легенда? Ага, щаз! Как же, легенда! Самая что ни на есть правда правдивая. Собираем шляпки, настаиваем в темноте на водке, и лечимся. Да и просто так пьём: хорошо бодрит и болячки отгоняет, что в наших широтах, согласитесь, немаловажно. Чистую крепкую водку берёшь, что выморожена была от сивушных масел, добавляешь воды от талого льда, чтоб крепость не выше сорока градусов была, шляпок туды мухоморных. Но только красных, господа! Бурым мухомором не так лечатся... Ну так вот: а потом эту смесь в погреб, в темноту, в самое новолуние. В новолуние же третье бутыли извлекаем, шепчем на них наговор «Для крепости телесной и от недугов немочных», и всё. Готова легендарная мухоморовка, можете причаститься даров сержанта Кувалды.

- Знаю, – Френн улыбнулся, – как же, как же. В Ударном отряде мы её тоже пили, правда делали чуть иначе. В долгом походе – самое то. И сами грибы употребляли, только знать надо, как сушить их правильно и сколько есть. А то, не ровён час, будешь, как Фигаро по лесу бегать и с опятами болтать. Так-то, конечно, штука незаменимая: и от нервного истощения, и от эфирной контузии, и от ревматизму, от чёрной падучей, от паразитов, меланхолии, разлития желчи... ох, да всего и не упомнишь. Говорят, при Академии Других наук есть какой-то институт...

- Ага, есть. – Фигаро согласно закивал. Фунгус алкемикус, или как-то так их называют. Почти полсотни алхимиков, и занимаются только грибами. Чего они только не лечат, мама дорогая!.. Кстати, говорят, первые гериатрические снадобья именно они придумали.

Поговорили о грибах, о зельях, выпили ещё по одной, и разговор плавно перешёл на местные заботы и устрои.

- А вот скажите, Пьеро, я правильно понимаю, что есть, к примеру, Белая Гвардия: самые тёртые солдаты, из колючей проволоки скрученные, медведей пинком под зад гоняющие? А кто тогда такое Краевые обходчики? Что-то я совсем запутался: один говорят, что это те же самое гвардейцы, другие – что вообще какие-то отдельные войска, а кто-то и вовсе говорит, что это каторжане к высшей мере приговорённые.