Следователь, Демон и Колдун (СИ)

Сразу же по прибытии на место поесть не получилось, потому что у инквизитора случился тяжёлый приступ обалдения вкупе со щенячьим восторгом: на одной из грузовых площадок стоял танк. Машина, разумеется, не была танком в полном смысле этого слова, но назвать этого гусеничного монстра как-то иначе просто не поворачивался язык: высотой с трёхэтажный дом, обшитый листами бледно-серой брони, утыканный башенками, из которых торчали перископы, какие-то металлические прутья, вроде флюгеров, дула тяжёлых пулемётов, фонари, сигнальные лампы, тросы и ещё бесчисленное множество подобной красоты, этот гигант отчасти напоминал вездеход, на котором вчера следователь с инквизитором прибыли в Кальдеру, только сильно отъевшийся, и на всякий случай вооружившийся.

- Фигаро, – простонал Френн, я хочу купить это. Я не знаю что это, не знаю, сколько оно жрёт керосина, или чего там оно вообще жрёт, но я хочу. Эту. Штуку. Я буду в ней жить. Я буду ездить на ней в столицу, и давить паровики дорожных жандармов. Я буду...

- Да, конечно, обязательно, – Фигаро успокаивающе хлопал инквизитора по плечу, – вне всяческих сомнений. А пока что идёмте во-о-о-о-он в ту палаточку, видите? Там, как я понимаю, дают поесть, и оттуда отлично будет видно этот ваш танк. Или что оно такое. Чёрт, да его отовсюду отлично видно. Так что идёмте, идёмте...

В палатке, рядом с которой уютно пыхтела трубой походная кухня, им предложили на выбор «суп грибной с мясом или суп мясной с грибами». Для инквизитора подобный выбор оказался слишком сложен, однако Фигаро, к этому моменту уже сообразивший, что шоферское мышление чем-то сродни армейскому, заказал «суп с мясом, грибов побольше, а на второе жаркое».

Минут через пятнадцать чисто выбритый старичок в серой косоворотке и меховом жилете нараспашку (в палатке было натоплено как в бане) уже спешил к «любезным столичным гостям» поправляя на ходу широкие штаны на вялых подтяжках и шаркая окованными железом кирзовыми штиблетами. Старичок попросил прощения за «разброд и негодяйства» на кухне, вызванные, по его словам, «утренним ажиотажем»: утренняя смена шофёров уже позавтракала и уехала, а до обеда было еще прилично, поэтому его только начинали готовить.

- Придётся подождать. – Старичок в подтяжках тягостно вздохнул. – А пока что могу принести пива. Водки даже не просите – не дам даже под угрозой расстрела. Иначе меня командир Анна на куски порубит.

- А какое отношение... – начал, было, Фигаро, но старичок, хитро щурясь, перебил следователя:

– А такое, что вам сегодня вечером с нашими доблестными защитниками выдвигаться к Рогатой горе. Вы ведь господа Фигаро и Френн, столичные служивые. Это тут уже всякая мышь знает. Госпожа Гром так сказала: кормить этих двоих от пуза, а водки не давать вообще.

- М-м-да. – Инквизитор раздражённо постучал пальцами по потемневшей от времени и следов сотен тысяч пивных кружек столешнице. – О нас и об этой «секретной операции», похоже, знает уже вся Хлябь.

- Френн, выключайте инквизитора. – Фигаро вздохнул. – А то у вас, похоже, бзик. Ну кто вам сказал, что это всё – секретно? Нас что, волколак подслушивает? Или «снеговик» под столом? Едем делать простое и понятное дело: таскать Других гадин за хвост. Профессиональная, можно сказать, стезя... Да, любезный, уж если еду придётся подождать, то не могли бы вы тогда сразу принести пива?

- Как не мочь! – Старикашка всплеснул руками. – Оформим в пять минут! А красавец, скажите? – Он кивнул в сторону огромного гусеничного монстра, в грузовые люки которого как раз сейчас хмурые люди в белых робах загружали какие-то ящики с военной маркировкой. – Это, господа, «Мамонт»! Я его в последний раз видел... ох, да и не упомнить уже, когда.

- А что это за аппарат? – Френн заметно оживился, когда речь зашла о механическом гиганте. – Танк? Тягач? Всё вместе?

Старик захихикал.

- Ну, это, вот, вроде меня: то ли повар, то ли механик, то ли шахтёр, а то ли шофёр. Всего понемногу получается.

- У вас, должно быть, богатая история, любезный. – Фигаро вежливо наклонил голову и многозначительно постучал пальцами по столу, намекая на отсутствие там чего-либо съедобного или хмельного, но старикашку уже было не остановить.