Следствие, которое ищет убийцу (СИ)

«Мерседес» поехал по дороге через Медонский лес, парк в это вечернее время тихий и пустынный. Он начал отдаляться. В этот момент мимо них на большой скорости пронесся мотоциклист с включенными мигалками, зловещая фигура в защитном шлеме, защитных очках и темном плаще с капюшоном, за спиной у него был карабин-пулемет.

Он исчез на дороге, проезжая мимо Мерседеса. — Ублюдок, — выплюнул Жарро в окно. «В последнее время много этих свиней из CRS разъезжают на этих шикарных мотоциклах. Я думал, они должны были быть только спецназом».

Микали мягко улыбнулся и закурил еще одну сигарету. «Ты можешь притормозить. Теперь я знаю, как это сделать.»

— Что делать, ради всего святого?

Так сказал ему Микали. «Ситроен» резко вильнул, когда Жарро резко затормозил и съехал на обочину.

«Ты сумасшедший. Ты должен быть. Тебе это никогда не сойдет с рук.»

«О, да, я сделаю это с твоей помощью. Ты можешь снабдить меня всем, что мне нужно».

«Черта с два я это сделаю. Послушай, ты, безумец, голос по телефону — это все, что нужно Уверенному.»

— Какой же ты толстый, глупый человек, — спокойно сказал Микали». I» m John Mikali. Я играю в Риме, Лондоне, Париже, Нью-Йорке. Есть ли какой-то смысл в том, что я мог обдумывать такую безумную идею? Зачем мне это делать? Мой дедушка случайно разбился насмерть с этого балкона. Так сказал суд.»

«Нет!» — дико сказал Жарро.

— В то время как ты, старина, не только дешевый мошенник, что стало до боли ясно, когда ты показал мне всю эту добычу в своем гараже той ночью. Вы также были тесно связаны с ОАГ».

«Никто не может этого доказать», — дико сказал Жарро.

О, да, они могут. Только ваше имя и даже намек на связь с ОАГ, и это Пятая служба, разве не так они называют отряд сильной руки — барбузы? Половина из них твои старые приятели из Алжира, так что ты знаешь, чего ожидать. Они разложат тебя на столе, подключат твои интимные места, а затем нажмут на выключатель. Ты расскажешь им все до мельчайших деталей в течение получаса, только они тебе не поверят. Они будут продолжать, просто чтобы посмотреть, все ли у них есть. В конце ты будешь мертв или пускающим слюни идиотом».

— Хорошо, — простонал Жарро. — Не продолжай. Я сделаю это.»

«Но, конечно. Видишь ли, Клод, все, что тебе нужно делать, это жить правильно. А теперь давай выбираться отсюда.»

Он опустил окно и позволил вечернему воздуху охладить его лицо. Он уже много лет не чувствовал себя таким по-настоящему живым, каждый его нерв был натянут до предела. Это было похоже на тот последний, заключительный момент за кулисами перед выходом на свет к пианино, а затем аплодисменты нарастают, поднимаясь огромными волнами…

Было чуть больше шести часов вечера следующего дня, когда Парос, посольский шофер за рулем «Мерседеса», повернул, Версаль слева от него, и въехал в Медонский лес. Сержант Алеко сидел рядом с ним. Петракис сидел на заднем сиденье, лицом к полковнику Василикосу, который изучал досье. Стеклянная панель была закрыта.

Весь день шел сильный дождь, и в парке было пустынно. Парос, как обычно, не торопился и в быстро сгущающихся сумерках заметил огни у себя за спиной. Сотрудник CRS в темном форменном плаще и шлеме остановился рядом и махнул ему рукой. С поднятым от дождя воротником и темными очками Парос вообще не мог видеть его лица.

— КРЕДИТЫ, — сказал Алеко.

Стеклянная панель открылась. Полковник Вассиликос сказал: «Выясни, чего он хочет».

Когда Mercedes затормозил, чтобы остановиться, сотрудник CRS вышел вперед, слез со своей тяжелой машины BMW и поставил ее на подставку. Он подошел к ним. Его плащ был очень мокрым, а на груди висел карабин-пулемет MAT 49.

Алеко открыл дверь и вышел. — В чем проблема? — спросил он на плохом французском.

Рука сотрудника CRS вылезла из кармана, держа автоматический кольт 45-го калибра того типа, который был выпущен для американской армии во время Второй мировой войны.

Он выстрелил Алеко в сердце, отбросив сержанта назад к Мерседесу. Он отскочил и упал лицом в канаву.

Петракис, сидевший на случайном сиденье спиной к стеклянной панели, получил вторую пулю в основание черепа. Он упал вперед, мгновенно умер, склонившись, как в молитве, на сиденье рядом с полковником, который съежился, застыв в шоке, его форма была забрызгана кровью.

Парос крепко вцепился в руль, все его тело дрожало, когда дуло Кольта повернулось к нему. «Нет, пожалуйста, нет!»

За эти годы Микали научился говорить по-гречески так, чтобы отвечать даже самым строгим требованиям афинского общества, но теперь он вернулся к акценту критского крестьянина, которому его научила Катина много лет назад.

Он вытащил Пароса из-за руля. — Кто ты? — требовательно спросил он, не сводя глаз с Вассиликоса.

«Paros — Dimitri Paros. Я всего лишь водитель посольства. Женатый мужчина с детьми.»

«Тебе следует выбрать работу получше, вместо того чтобы работать на фашистских ублюдков вроде этих», — сказал Микали. «Теперь беги со всех ног через парк».

Парос отшатнулся, и Василикос прохрипел: «Ради бога».