Следствие по-русски 2

— Это снова я, — сказал я. — Считайте, что вам повезло, я все же надумал позвонить. Но этот шанс последний. У меня правило одно доброе дело в месяц. Как у тимуровцев. Лимит исчерпан. Итак, что вы решили?

— А как ты умудрился вынести все эти ящики? — вкрадчиво спросил мой собеседник. — Мы вернулись довольно быстро Ты физически не мог вынести их в одиночку. Здесь какой- то подвох.

— Интересная загадка, да? — самодовольно усмехнулся я. — Даже не знаю, что тебе и ответить. Может быть, я живу в этом же подъезде и просто-напросто перетащил ящики к себе в квартиру, может быть, скинул их с балкона моему приятелю, который поджидал меня в машине, а может быть… Гадать можно долго. Что будем делать? Гадать дальше? Бегать по квартирам, будить соседей и пытаться заглянуть им под кровать? Или все же возможно возвратим иерея?

— Значит, если мы не отдадим священника, то микросхем не увидим? — переспросили на другом конце провода. — Без вариантов?

— Только иерей, — подтвердил я. — И не позднее, чем через три часа. Священник в обмен на микросхемы. Вы согласны?

— У нас есть выбор? Хорошо, ты получишь своего священника.

— С ним все в порядке? Он жив? Здоров? Где он?

Здоров, здоров, — заверил мой собеседник. — Соскучился по тебе так же, как ты по нему. Как будем производить обмен?

— Сколько времени вам потребуется на то, чтоб привезти иерея?

— Он недалеко. А где микросхемы?

— Они тоже недалеко.

— Так какие же ты предлагаешь варианты обмена?

Ответить я не успел. Тонкое холодное лезвие ножа плотно

прижалось к моей шее, и стоящий сзади человек взял трубку из | моих рук.

— Все в порядке, Кирилл, — услышал я рядом уже знакомый, голос рыжеволосого. — Он жаждет отдать нам микросхемы безвозмездно. В качестве гуманитарной помощи.

Ни на секунду не отрывая ножа от моего горла, он повесил трубку и усмехнулся:

— Неужели ты думал, что мы, как перепуганные ягнята, будем жаться у телефона и слушать твою дребедень? Мы же поняли, что ты звонишь нам с улицы, а далеко уйти ты не мог. Правда, мне пришлось побегать, осматривая все ближайшие таксофоны.

И вот тебе лично от меня!

Тяжелый удар обрушился мне на затылок. Когда звездочки наконец прекратили свой хоровод перед моими глазами и комариный зуммер в ушах смолк, я сплюнул появившуюся во рту горечь и пообещал:

— Я лично перекрашу надгробие на твоей могиле в рыжий цвет. И это будет единственное место на кладбище, где народ будет падать со смеху.

— Ах ты дерьмо, — разозлился рыжеволосый, занося руку для повторного удара, но его остановил голос из подъехавшей машины:

— Не торопись, Вадим. Такими делами надо заниматься вдумчиво, спокойно и в специально отведенном для этого месте. Сажай его в тачку.

Меня впихнули на заднее сиденье помятого «джипа», и острое лезвие вновь оцарапало мне шею:

— Только пикни, и ты — труп!

— Пи-пи-пи, — тут же просигнализировал я. — Интересно, почему это я еще жив? A-а! Вам, наверное, нужны микросхемы, а с того света мне будет трудно указать их местонахождение.

— Нужны, — подтвердил Котенков. — Но не настолько, чтоб рисковать своей свободой из-за такого придурка, как ты. Поэтому, если ты поставишь нас перед выбором, мы выберем свободу.

— Где микросхемы, шизофреник?!

— А где иерей? — спросил я и тут же получил сильнейший удар в солнечное сплетение.

Куда ты дел микросхемы? — повторил свой вопрос Котенков — Учти, у нас мало времени. Часа два ты будешь мучиться, и потом… Потом окажется, что твои мучения напрасны. Давай обойдемся без этого и расстанемся живыми, здоровыми и удовле- торенными обоюдовыгодными результатами.

— А я разве против? — с трудом переводя дыхание, спросил я. Я отдаю вам микросхемы, вы мне — иерея, и вот тогда результат будет обоюдовыгодным.

— Не усложняй условия сделки, — поморщился Котенков. — Пока что обсуждается возможность вернуть микросхемы в обмен на твою жизнь. И никаких других условий быть не может.

Может, — заверил я, чувствуя, как из порезов на моей шее бегают вниз теплые ручейки. — Еще как может! Вы взялись за слишком большой гуж, и если что-то пойдет не так — вы потенциальные покойники. Этой кражей вы разозлили очень серьезных людей, и если у вас не будет денег, чтоб раствориться за рубежом или в глубинах России, то получится, что вы рисковали даром. И меня очень интересует вопрос: будет ли так же рисковать, человек, заказавший вам эту кражу? Овчинка-то теперь не стоит выделки. Так что, убив меня, вы присоединитесь ко мне не позднее, чем через неделю.

— Ну, охране завода нас еще долго искать придется, — отмахнулся от меня Котенков, и я понял, что об аресте Усачева им еще неизвестно. — А заказчик… Заказчика не было. Это наша идея.

Врешь, — сказал я. — По глазам вижу, что врешь. Лучше подумай: стоит ли рисковать, ставя все на один кон и полагаясь только на грубую силу? А вдруг не получится?

— Получится, — заверил Котенков. — Еще как получится. я уже устал препираться с тобой, и, насколько понимаю, разумных предложений ты слушать не хочешь. Ты, видимо, из тех ребят, что предпочитают силу разуму. Что ж, сейчас я замолчу, и тобой займется Вадим. Он человек вспыльчивый, к тому же у него