Следствие ведут знатоки

Тропинка приводит к узкому лазу в кустах. Барсуков пускает вперед плаксиков, протискивается сам и оказывается на задах магазина спустя какие-то секунды после того, как грабители вышли из его двери.

Один уже садится за руль и запускает мотор, другой скидывает с плеч тяжелый рюкзак в коляску. Только третий, идущий последним, замечает Барсукова. И при виде его резко останавливается и даже пятится слегка, прикрываясь перчаткой.

Барсуков проявляет мгновенную сообразительность и быстроту реакции. Схватив ребят под мышки, он ныряет обратно сквозь кусты и устремляется назад по тропинке.

Поняв, что свидетель удрал, желтый шлем поспешно присоединяется к сообщникам, и мотоцикл уносится прочь.

Барсуков слышит его затихающий треск и ставит сыновей на землю.

— Ой, папочка, понеси нас еще! Еще хотим! — Они ничего не поняли и виснут на нем в восторге.

— Ножками, ножками! — отмахивается Барсуков. — А ну-ка, парни, айда обратно к бабушке. Хотите?

— Айда! Хотим!

— Вот и лады, — шагая за ребятами и по временам оглядываясь, говорит Барсуков. — Так оно спокойней!

* * *

В доме старой постройки — просторная передняя, на стене афиша с портретом декольтированной дамы и броской надписью «Вероника Былова. Старинные романсы». Доносится гитарный перебор и женский голос, поющий с толикой цыганщины.

Когда раздается звонок в дверь, Марат Былов из своей комнаты выскакивает отпереть. Он впускает трех парней с рюкзаком, но теперь без курток, без шлемов и очков, закрывающих лица.

Одновременно прерывается пение и в переднюю выглядывает Вероника Антоновна.

— Кто там, Марик?

— Ко мне, ты же видишь! — резковато бросает Марат.

Да, мать видит, и зрелище ей не нравится.

— Предложи молодым людям тапочки, — говорит она, скупо отозвавшись на их приветствие.

— Матушка, здесь не баня. Лучше не отвлекайся от своих дел. Пой, ласточка, пой!

Парни уже шмыгнули в комнату, Марат входит следом, поворачивает ключ в замке и оглядывает всех троих, стоящих над рюкзаком, занимающим центр ковра. Это два Семена — Тутаев и Калмыков, которых для различения зовут Семой и Сеней, — и Илья Колесников.

— Мотоцикл? — спрашивает Марат.

— Как договорились, — докладывает Илья.

— Что ж, тогда руку, Сема! Поздравляю!

— Сказано — сделано! — басит тот, отвечая на рукопожатие.

— Сеня, с почином тебя! Благодарю и поздравляю!

— Тебе спасибо! Ты, можно сказать, и скроил и сшил.

— Илюша, с боевым крещением!

— Рад стараться… только б не попасться!

— Сядем, други. Расслабимся. Все позади!

За стеной вновь слышится гитарный проигрыш и возобновляется пение. Приятели рассаживаются. Чувствуется, что все находятся под сильным влиянием Марата и смотрят на него снизу вверх — почти с обожанием.

— Сколько? — осведомляется он.

— Все, что было, — басит Сема.

— Не считаны еще. Прямо к тебе, — объясняет Сеня.

— По-моему, прилично взяли! Взвесь, как тянет!

Марата и самого гипнотизирует рюкзак, но он держит фасон и снисходительно улыбается нетерпению Ильи.

— Успеется. Поделитесь-ка ощущениями.

Семены переглядываются.

— Да ничего, — жмет плечами Сема.

— Столько готовились, что уж вроде так и надо, — вторит Сеня.

— Нет, у меня кишки ерзали, — признается Илья. — Только сейчас отпускает.

— Завидую… В жизни так не хватает этой остроты. Жаль, что меня не было с вами.

— Твое дело думать, Марат! На черную работу и нас хватит!

— Ты прав, Сеня, но мне жаль.

Все взгляды вновь обращаются к рюкзаку. Марат откидывает клапан, развязывает тесемку, запускает ладонь внутрь, помешивает там и извлекает несколько крупных купюр.

— Из-за пары-тройки таких бумажек люди каждый день трудятся, дрожат перед начальством… потеют. Бррр, противно думать! А вы пришли и взяли. Что может быть прекрасней? Ну дели, Сеня!

Того дважды просить не нужно.

— Кладу четыре доли. Проверять, не отходя от кассы.

— Клади пять долей, — говорит Марат.

Парни вопросительно оборачиваются.

— Страховой резерв! — Марат непререкаем. — Вдруг Илюша стукнет кого мотоциклом. Или Сема — кулаком. Худший вариант при нашей подготовке почти исключен. Но человек разумный ни от чего не зарекается. Должен быть общий фонд на адвоката, передачи и прочее.

Настроение компании от такой речи омрачается, но веский и спокойный тон Марата убеждает.

— Надеюсь, верите, что у меня как в сберкассе? — добавляет он.

В это все верят, и Сеня проворно раскладывает пять кучек прямо на ковре. Остальные следят алчными взорами. Сема с Ильей, не утерпев, сползают с кресел поближе, шевелят губами, беззвучно считая. Марат демонстрирует железное хладнокровие, покуривает, листает журнал. Наконец там, на ковре, дружно переводят дух. Марат подталкивает к ним ногой небольшой чемоданчик.

— Это будет сейф. — Он упивается моментом. — Довольны? А месяц назад — смешно вспомнить! — два Семена мечтали обобрать какую-то старушку!

— Было дело…

Сеня сгребает одну из куч в чемодан, а другую несет Марату. Тот мизинцем небрежно выдвигает ящик стола.

— Сгружай сюда.

Парни начинают собирать деньги в пачки и возбужденно распихивать по карманам.

— Э, други, — останавливает Марат, — вы будете недопустимо шуршать!

— А как же нести?

— Предусмотрено.