Следствием установлено...

— Велика беда — похудел, ты на себя глянь.

Талант у парня. Но все-таки неприятный осадок от такой прозорливости остается. Соснин поежился.

— Ну, пошла телепатия. Выкладывай, с чем пришел?

— Не с чем, а с кем, — скромно уточнил лейтенант и приоткрыл дверь, впуская в кабинет Димку Осокина.

* * *

Оторвавшись от вязания, Клавдия Никитична Гурина посмотрела на входную дверь и обомлела: прямо на нее шел он. Сердце у нее бешено заколотилось, спицы выпали из рук, но она даже не заметила этого. Мысли лихорадочно сменяли одна другую, но все они сводились к одному вопросу: что делать?

«Господи боже мой, точно — он... И пакет опять у него в руках... Кажется, такой же... Что будет-то? Быстро сообщить, да кому? В милицию позвонить, что ли? Пока проканителюсь со звонком, он и уйдет...» И Клавдия Никитична решила проследить, куда пойдет этот парень, где оставит он теперь свой «подарок».

К ее немалому удивлению, парень не проявлял и тени беспокойства — он деловито шагал по коридору. Подойдя к двери с табличкой «Методисты заочного отделения», уверенно открыл ее и вошел. Клавдия Никитична несколько минут покрутилась около двери и, наконец решившись, приоткрыла ее. Она увидела, как парень что-то шепчет на ухо Гале Тумановой, самой молоденькой из методисток и очень хорошенькой, а та улыбается.

— Ну что, Галочка, договорились? — спросил парень.

— Посмотрим на ваше поведение, — кокетливо ответила та.

— Тогда договорились. Хорошее поведение гарантирую. Значит, на той неделе? — полувопросительно подытожил он. — Побежал я, счастливо.

Туманова кивнула ему и склонилась над стопкой контрольных работ.

— Слышь, Галина, что это за парень сейчас к тебе подходил? — Клавдия Никитична без церемоний подсела к столу.

— Заочник наш.

— А ты фамилию его знаешь и все прочее? — продолжала допытываться Клавдия Никитична.

Туманова удивленно вскинула голову:

— Чего вам, тетя Клава, дался этот парень?

— Зря спрашивать не стану, стало быть надо, — решительно потребовала Клавдия Никитична.

— Пожалуйста, — Туманова язвительно скривила губы, — если вам так надо, могу сказать.

— Ты, милая, лучше сама на листочке напиши, — после случая с Калетдиновой Гурина уже не доверяла себе.

Пожав плечами, Туманова взяла листок бумаги. Написав, прочла вслух:

— Левшин Алексей, четвертый курс, физмат. — Протянув листок Гуриной, она не удержалась и съехидничала: — Будут еще вопросы?

— Будут, — уверенно пообещала ей Клавдия Никитична, пряча листок. — Только опосля и не от меня.

Галочка ошеломленно глядела ей вслед.

— ...Левшин Алексей Трофимович, студент-заочник, холост, работает водителем СМУ «Взрывпрома». Короче, познакомься сам с установочными данными, — Соснин протянул Арслану справку.

— Т-а-а-к, — протянул Туйчиев, прочитав документ. — Интересно, а? — обратился он к Николаю.

— Ты имеешь в виду место работы?

— Вот именно! — подчеркнул Туйчиев. — Прямо или косвенно, это мы еще уточним, но доступ к взрывчатке он, видимо, имел. При нашей бедности — это уже ниточка.

— Только бы не оборвалась, — вздохнул Соснин.

* * *

У двери палаты лечащий врач остановилась и еще раз повторила:

— Значит, недолго и очень осторожно. Ей ни в коем случае нельзя волноваться.

— Не беспокойтесь, Рахима Хакимовна, по первому вашему требованию прервем беседу, — заверил Соснин.

Девушка открыла глаза, рассеянно посмотрела на пришедших. Спустя минуту глаза ее пояснели, зажглись, впустили в травмированный мозг сложный и беспокойный мир.

— Мы из милиции. Как вы себя чувствуете, Люция? — спросил Соснин.

— Спасибо. Сейчас лучше, — девушка помолчала и попросила: — Зовите меня Люсей.

— Почему? — не понял Туйчиев.

— Так все меня зовут, я привыкла к этому имени.

— Прекрасно, — подхватил Соснин. — Люся так Люся. Имя вполне подходящее.

Больная слабо улыбнулась.

— Скажите, Люся, в чемоданчике были какие-нибудь ценности? — начал Туйчиев.

— Нет, — покачала головой Люся.

— Мы так и думали, — кивнул Соснин. — Припомните, пожалуйста, о чем вы говорили в дороге с шофером?

Калетдинова напряглась, пытаясь вспомнить, но по всему было видно, что это ей не удается. На лице девушки отразилась досада. Врач многозначительно кашлянула.

— Вы любите музыку, Люся? — спросил Туйчиев, меняя тему.

— Очень.

— А какая вам нравится больше — классическая или легкая?

— Знаете, та и другая, но классическая мне ближе.

— Ходили на концерты?

Соснин понял замысел друга: исподволь подойти к магнитофонной записи и ее владельцу.

— Старалась не пропустить ни одного. Правда, не всегда получалось. Знаете, — оживилась она, — мы ходили даже на отчетные концерты в консерваторию.

— Кто мы? — поинтересовался Арслан.

— Я и... — Люся запнулась, но тут же добавила: — девочки из группы.

— Только ли девочки? — шутливо вставил Соснин.

— Мальчики к классике равнодушны... — Люся побледнела.

— Вам нехорошо? — донесся до нее голос врача.

— Нет, нет. Просто очень ярко светит солнце. Пожалуйста, задерните штору...

Туйчиев вопросительно посмотрел на врача. Та кивнула, разрешая продолжать беседу.

— А кто ваш любимый композитор? — возвратился снова к теме о музыке Арслан.

— Как вам сказать? Каждый хорош чем-то своим.