Следы богов

В его словах чувствовался какой-то подвох, и Багиров счел за лучшее вернуться к интересующему его вопросу.

– Вы говорили об Атлантиде…

– Да! – спохватился Войтич. – Разумеется. Итак, что пишет Платон? «…Боги по жребию разделили всю землю на владения – одни побольше, другие поменьше – и учредили для себя святилища и жертвоприношения. Так и Посейдон, получив в удел остров Атлантиду, населил ее своими детьми, зачатыми от смертной женщины».

– Посейдон? Вы сказали – Посейдон?

– Что вас так удивило, молодой человек? Греки поклонялись Посейдону как владыке морей и океанов. Но кто знает, что стоит за ихними Зевсами, Афинами и Афродитами? Я полагаю, это могли быть вполне реальные существа, только более могущественные, чем люди. Так же, как египетские Ра, Исида и Осирис. Мы считаем их историю вымыслом и, вероятно, заблуждаемся.

– Вы серьезно? – улыбнулся Багиров.

Войтич продолжил:

– Атлантиду искали в разных местах. Платон писал об островах в Атлантическом океане, которые находились за Столбами Геракла. Опять загадка. Греки и римляне разумели под этим названием Гибралтарский пролив. Геркулесовыми Столпами называли также главное устье Нила, где был город Ираклеум и храм, посвященный Геркулесу. А может, речь идет о скалах Босфора Фракийского, находящихся при входе в Понт Эвксинский? Так греки именовали Черное море. Есть еще варианты – Средиземное море, например…

Багиров вздохнул. Такой разброс мнений значительно осложняет розыск.

– В общем, полнейшая путаница, – констатировал он.

– Вот именно. Считается, будто приблизительно одиннадцать тысяч лет назад в результате природной катастрофы Атлантида ушла под воду. Якобы землетрясение и извержение подводного вулкана разрушили легендарный остров, который погрузился в пучину океана. Огромные волны и проливные дожди затопили низины Земли. Это осталось в памяти людей как Всемирный потоп.

Внезапно Багиров понял, что его беспокоило во время разговора.

– Постойте! – перебил он старика. – А при чем тут Таймыр? Почему Жилев ищет следы Атлантиды на Таймыре? Ведь это, извините, никак не Атлантика, не Понт Эвксинский и не Средиземное море.

– Ваша проницательность потрясает, – хихикнул Войтич, кутаясь в плед. – Таймыр омывает море Лаптевых, или, как его называли древние, Борейское море. Но это уже совершенно отдельная история…

Глава 51

Лена проснулась рано. Она смотрела, как озаряется бледной синевой, потом розоватой дымкой высокий проем окна.

Когда взошло солнце, госпожа Слуцкая вспомнила ночной сон. Он возник мириадами блестящих осколков, которые складывались в волшебные картины и мгновенно рассыпались на сверкающие зеркальные кусочки.

Сначала из калейдоскопа осколков сложился портрет женщины с тонкими бровями и подведенными густой чернотой глазами. Ее веки покрывала позолота, а губы едва заметно улыбались. Женщина была одета в тонкие, облегающие тело одежды; плечи и грудь украшало широкое золотое ожерелье. Головным убором ей служила золотая сеточка, надо лбом выступало изображение змеи.

«Священный Урей! – догадалась Лена. – Значит, женщина – египтянка знатного рода. Может быть, царица?»

Лицо красавицы дрогнуло.

– Ты не знаешь, кто перед тобой? – спросила она низким мелодичным голосом. – Я Клеопатра, единовластная правительница Египта. Разве ты не призывала меня?

– Я?! – ужаснулась Лена и тут же вспомнила записку, которую она написала и послушно положила у портрета по совету госпожи Шамис. – Да… но…

– Что тебе нужно? – спросила Клеопатра. – Говори. Великий Ра подплывает на своей ладье к краю земли. Я должна уйти до его появления…

Лене вдруг показалось неимоверно глупым желание покорить Широкова. Как она об этом скажет? Перед блистающей таинственной Клеопатрой ее стремление утратило смысл, показалось жалким и недостойным внимания.

– Тебе нужен мужчина, – уловила ее мысли царица и засмеялась. – Тысячелетия ничего не изменили в природе женщин. И не изменят. Люди! Они относились ко мне по-разному: поклонялись, боготворили и люто ненавидели. Их всех объединяло одно – зависть! Ядовитая, как жало скорпиона, и мучительная, как смерть от этого же яда. Женщины ненавидели меня из-за любви мужчин, а мужчины – из-за неспособности повелевать мною. И те и другие готовы были пресмыкаться в прахе у моих ног и уничтожить меня, топтать, рвать на мелкие кусочки. Несчастные, пожираемые изнутри собственным огнем! Интересно… как меня сейчас называют? Все еще «александрийской куртизанкой» и «египетской блудницей»?

Клеопатра повела рукой в воздухе, и вокруг нее развернулась пестрая картина древнего города. Белоснежные храмы, синее небо и заросли жасмина… По вымощенной каменными плитами площади к храму Венеры устремляются сотни паломников. В глубине святилища, среди застывших мраморных колонн возвышается на постаменте золотая статуя Клеопатры.

– Это Рим времен Гая Юлия Цезаря, – едва слышно прошептала царица. – Смотри, какие божественные почести воздают эти лицемеры «нильской сирене». Они даже не боятся оскорбить своих Богов! Людское двуличие ужасает…

Она глубоко вздохнула и склонила набок рыжеволосую голову.