Следы остаются

На следующий день органами милиции был установлен и задержан по подозрению в убийстве гражданин Виктор Павлович Рубинов, в прошлом судимый за автомобильную аварию, работающий заготовителем в системе торговли. В тот же день от прокурора была получена санкция на его арест, и у него на квартире произведен обыск. Сотрудники милиции, производившие обыск, изъяли для приобщения к делу старую фотокарточку Стрельниковой в возрасте 20—22 лет и письмо, написанное ею Рубинову, когда тот находился в местах заключения. Вот текст письма:

«Добрый день, Виктор! Каждый месяц я получаю от тебя по два письма и, как видишь, долго не могла собраться на них отвечать. Да и к чему это? Между нами ничего не может быть общего. После того, как на фронте погиб мой муж, у меня осталась одна радость — сын Геннадий. Зачем ты пытаешься воскресить прошлое? Ты сам когда-то оттолкнул меня. К чему теперь все твои излияния? Тебе сейчас трудно, я понимаю это. Но и мне когда-то было тяжело. А как ты со мной поступил? Прошу оставить меня в покое. Екатерина».

Ничего другого, имеющего отношения к делу, обнаружено не было. Для Рубинова арест был, казалось, совершенно неожиданным. Еще более он был удивлен, или делал вид, что удивлен, когда его вызвали на первый допрос, и следователь, капитан Мугуев, в присутствии прокурора задал ему вопрос:

— Скажите, гражданин Рубинов, где вы были вчера вечером?

— Я всегда вечерами дома.

— И никуда вчера не выходили?

— Постойте, кажется, выходил. Ну да, я был у своего приятеля. Он шофер, мы раньше вместе работали…

— Назовите его фамилию, адрес.

Рубинов назвал.

— А больше вы нигде вчера не были?

— Нет, не был…

— Припомните хорошенько, Рубинов.

— Вы же спрашиваете про вчерашний вечер. Нигде я больше не был.

Следователю стало ясно, что Рубинов будет отрицать предъявленное ему обвинение. Однако все факты были против арестованного.

Дело Рубинова было передано в прокуратуру. Вести его поручили следователю Иванцеву. Ознакомившись с материалами предварительного следствия, он сразу же наметил план действий. Прежде всего Рубинова надо было уличить во лжи и добиться признания, что вечером 18 августа, когда было совершено преступление, он был у Стрельниковой. Если потребуется — провести очную ставку с пенсионером Силиным.

— На допросе в милиции вы заявили о том, что 18 августа были у своего приятеля-шофера. Это было проверено. Вы действительно посетили его в 9 часов вечера. А где вы были до этого?

Рубинов, немного смутившись, ответил:

— Помнится, я больше нигде не был…

— Напрасно вы пытаетесь запутать следствие! Я могу назвать вам улицу и номер дома, где вы были до этого.

Рубинов вздрогнул. Следователь внимательно посмотрел на него и, четко выговаривая каждое слово, сказал:

— Вот что, Рубинов. Убита Екатерина Григорьевна Стрельникова!

Услышав эти слова, Рубинов вскочил со стула, с ужасом воскликнул:

— Этого не может быть! Катя убита?!

Следователь строго взглянул на него:

— Сядьте, Рубинов. Здесь не театральная сцена. Игра не поможет.

Рубинов весь как-то обмяк, бессильно опустился на стул. Плечи его вздрагивали от беззвучных рыданий. Иванцев подал ему стакан воды.

После того, как Рубинов немного пришел в себя, следователь спросил:

— Итак, вы были у Стрельниковой 18 августа?

— Простите, гражданин следователь… Теперь я понимаю, в чем дело… Значит, Катя… Екатерина Григорьевна Стрельникова убита… Но зачем же вы так? Ведь она для меня…

— Вы хотите сказать, что не причастны к убийству. Но почему вы отрицаете тот факт, что были у нее 18 августа?

Рубинов упавшим голосом ответил:

— Да, сознаюсь, я не хотел об этом говорить…

— Почему?

— Не знаю… Просто я считал, что мой арест — какое-то недоразумение. Я не хотел, чтобы ее вызывали и допрашивали обо мне. Ведь Катя была недовольна мною…

— Надо признать, Рубинов, вы умеете находить правдоподобные ответы.

— Вы хотите сказать, что я убил… Катю? Но ведь это невероятно! Поймите.

Следователь вызвал конвой.

— Подумайте, Рубинов. Завтра я вас снова вызову. Запирательство не в ваших интересах.