Следы Сиятельного. Книга первая. Пункт назначения

— Мое предложение для вас будет тем же, что и для Френсиса. Поспите, отдохните и через три дня примите решение. Жить дальше и радоваться своей удаче. Или начать выполнять мои задания. Даю слово, что никаких негативных последствий отказа не будет.

Девушка нашла в себе силы поднять руку и прикрыть лицо. Обычная инстинктивная реакция прятать слезы. Удивителен сам факт того, что ей хватило на это сил после анестезии медицинского дрона.

— Я согласна…

— Нет. Не сейчас, мэм. Любой человек, оказавшийся в этом заведении, ухватится за соломинку спасения. Я даю вам время для отказа и принятия взвешенного решения. Мне не нужно согласие, полученное под давлением или из чувства благодарности.

В коридоре прошла медсестра хосписа, понятия не имеющая о том, что творится в этой палате. Сейчас на часах десять сорок пять. Я пришел сразу после отбоя, когда пациентов уложили спать. Разумеется, в этом заведении понятие отбоя сильно размыто. Но оно есть.

— Зачем тогда вы помогаете нам, сэр?

Ее голос затихал. Глаза закрывались. Дрон вколол легкое снотворное, давая ей наконец поспать.

— Потому что вы знаете, каково это: жить без надежды на спасение.

— Спа…си…б…

Айша закрыла глаза и тихо засопела. Я проверил заряд в костюме-хамелеоне и медицинских дронах. У меня еще была пара часов до смены батареек, а медицинских картриджей для дронов хватит только на эту и следующую палату. Их расход напрямую зависит от серьезности заболеваний. Конечности восстанавливаются долго и требуют большого запаса сырья в картриджах. В хосписах, как правило, расход на одного пациента намного меньше из-за меньшего объема вмешательства.

Тихо просочившись в коридор, зашел в следующую палату, запустил шесть из семи меддронов, начав стандартную процедуру лечения. Мимо пронеслись массивные прямоугольники шириной больше полуметра и высотой в полноценный метр, так же, как и я, использующие модуль маскировки. Манипуляторы кибердокторов предварительно вводили пациентов в глубокий сон, затем вкалывали анестезию и только после этого начинали диагностику и саму процедуру лечения. Такой регламент связан с тем, что во время диагностики маскировка отключается для проведения лазерного и радиологического сканирования. А пациент мог проснуться. Крупный размер дронов связан с тем, что я использовал все пять видов доступных медицинских S-размерных картриджей, от простейшего, с мелочами вроде обезболивающего, до самого продвинутого, способного восстановить утраченные органы. Иначе такие операции в полевых условиях провести было бы невозможно.

Я вернулся в первую палату и начал пробуждать исцеленных, повторяя то же, что сказал Айше и Френсису. Пока одних лечили дроны, других я пробуждал ото сна, беседовал и снова усыплял, чтобы они не подняли шум. Для этого мне и нужен седьмой меддрон. Всего у меня восемь дронов. Последний, Помощник, — это переносной склад и вспомогательная платформа для трех дополнительных устройств типа ручного гравиподъемника или станера, для самозащиты.

До утреннего шестичасового обхода я успел обойти четырнадцать палат из двадцати имевшихся в хосписе. Где-то было по шесть человек, а где-то всего по три-четыре. Как правило, сюда кладут пациентов на паллиативное лечение, снимая боль и другие симптомы, просто помогая им спокойно прожить последние из отпущенных дней на этом свете. Я ушел только потому, что закончились картриджи в меддронах.

Вернувшись к машине, спрятанной в двух кварталах от хосписа, снял костюм-хамелеон, отключив активную термооптическую маскировку. Устало стянул с ног высокие лохматые боты с электростатической системой звукового подавления. Эти синтетические волоски нейтрализовали любой создаваемый обувью шум. Меддронов и Помощника сложил в стационарное хранилище, ящик размером со стиральную машинку, который приходилось возить в закрытом багажнике пикапа. Несмотря на скромные габариты, стационарное хранилище при наличии вещей внутри меняло их фазовое состояние, позволяя в общем объеме хранить до двадцати семи кубических метров груза. Вес груза в фазовом состоянии уменьшается примерно в десять-двенадцать раз, увеличивая массу самого хранилища. Сейчас оно весило около ста килограмм.

Фух, устал. Теперь можно уехать домой.

# 78-е сутки после теракта. Утро. Хоспис Святого Иосифа, Лос-Анджелес

Главный врач хосписа Чадо Сандрес не сразу поверил глазам, когда поднялся на второй этаж, проверяя своих пациентов. Привычным было бы слышать крики боли, стоны, бегающих туда-сюда медсестер и взгляд людей, смирившихся со своей неизбежной смертью. Но вместо этого встретила энергичная беседа пациентов, совсем не думающих умирать. Они ходили по коридору с глупыми улыбками, делали зарядку, по-старчески кряхтя и смеясь при этом над самими собой. Смех — это последнее, что можно ожидать услышать в хосписе. И самое удивительное, пациенты ждали доктора.