Следы темной души. Паутина судьбы (СИ)

Вот и дом, в котором живёт Оля. Свет горит во всех трёх окнах её квартиры, доставшейся ей по-наследству от отчима. Дядя Ваня любил не только родного сына, но и Олю с Колей. Это было видно даже по его манере разговора с детьми. Однажды, когда Сашка пришёл в гости к Дергуновым, дядя Ваня сидел с детьми во дворе и учил их вырезать из дерева. Подходил к каждому, помогал, объяснял. И его, Сашку, тоже усадил тогда в круг, дал обрубаный сук сантиметров пятнадцати длиной, уже обтесанный и отшлифованный, с волком, нанесённым то ли карандашом, то ли чем ещё, и ножичек. Нож был не совсем обычный — удобный, небольших размеров и очень острый. Саня до сих пор помнит, как пытался дядя Ваня научить его правильно выстругивать под углом, чтобы придать контур. После часа бесполезных объяснений и поправок, Олин отчим под дружный хохот детворы забрал у него обрубок и быстрыми мастерскими движениями минут за сорок выстругал фигурку волка. Угловатую конечно, но уже довольно чёткую. А на следующий день Оля принесла уже готового хищника, даже с глазами, будто живыми, домой Сашке. Волк и сейчас где-то стоит или лежит, может, в родительской комнате, может, в чулане.

Ностальгия нахлынула, и он с улыбкой на лице постучался в дверь. Открыла, конечно, виновница торжества. Оля встретила гостя с широкой улыбкой, которую он любил больше всего в этой мелкой замарашке. Несмотря на своё халатное отношение к собственной внешности, Олька всегда казалась ему какой-то чересчур милой и забавной. Чёрные волосы сегодня были распущены, от чего впечатление неряшливости ещё больше усиливалось. Хозяйка была в чёрных лосинах и свободной длинной кофте с длинными рукавами. Судя по всему, Оля считала, что этого достаточно для праздника. Хоть кофта и казалась бесформенной, но при ходьбе мягко ложилась на аппетитные формы девушки, и Саня сразу оценил наряд, как только именинница приняла подарок и продефилировала к кухне, кинув через плечо:

— Проходи, присоединяйся… и не сверли мой зад, — поставив на полный стол бутылку, Оля положила коробку конфет на холодильник и возвестила уже захмелевшим, гудевшим гостям: — Прошу любить и жаловать — сам господин Кудеря пожаловал, — с этими словами Оля повернулась боком к гостю, снимавшему в коридоре куртку, и демонстративно указала на него рукой: — Та-дааам!

— Ты всех так встречаешь? — спросил он, ощутив на себе внимание сидевших. Стало как-то тихо. Саня, чтобы разрядить обстановку, прошёл мимо улыбающейся хозяйки и произнёс: — Ну привет!

Все наперебой стали приветствовать вновь прибывшего, предлагать место и требовать штрафной. Он, конечно, понимал, что сегодня Оля не будет сидеть сама, но и такой толпы не ожидал увидеть. Столько гостей у неё, кажется, ещё никогда не было. И в основном, все местные. Поселковых было всего двое: Лариса, с которой Оля работает, и он сам.

Пока именинница усаживала нового гостя, остальные суетились, выбегая и забегая, пересаживаясь с места на место, пока, наконец, все не успокоились, услышав предложение выпить. Это Алиса, быстренько разлив всем самогонки, звонко бросила клич штрафнику:

— Санёк, давай говори тост и до дна!

Он взял рюмку, наполненную до краёв, посмотрел на Олю и произнёс:

— Олька, я тебя люблю, — и тут же, под дружные аплодисменты, опрокинул содержимое себе в рот.

Вокруг послышались улюлюканье и восторженные восклицания.

Стол был выдвинут на середину кухни, чтобы всем хватило места. Оля, как и каждый год до этого, приготовила всего и побольше. Он всегда поражался её энтузиазму. Девушка, встречая друга каждый год третьего ноября, каждый раз повторяла на его замечание о зря потраченных силах и времени: "Однажды настанет тот День рождения, когда этого будет мало".

Поскольку кроме него из мужского пола за столом был только Коля, пить которому сестра разрешила только бутылку шампанского, подаренную одной из подруг, то весь шквал женского хмельного внимания Сане пришлось выдерживать до тех пор, пока не пришёл черёд очередного тоста, который была должна сказать гостья, скрывшаяся ещё во время его прихода.

Алиса, с уже поднятой рюмкой, глядя на соседний табурет, пробормотала что-то себе под нос, потом внимательно осмотрела сидящих за столом и возмутилась:

— Ну и где Люська?! Кто теперь будет толкать речь виновнице торрржества?

— Алис, скажи ты, — тут же нашёл выход Коля, — Люси потом тоже штрафной выпьет. Да Оль?

— Цыть, мелочь, — положив руку на плечо брату, сказала Оля, улыбаясь уже далеко не трезвой улыбкой.

— Слышь, — тихонько спросил Саня рядом сидевшего парнишку, — а что, Люси тоже здесь?

— Да, — часто кивая, ответил Коля, — она наверное, у Ольки в комнате.

— Оленька, дорогая наша, — встала Алиса, произнося тост, — уже пили и за любовь, и за деньги… Будь счастлива, дорогая!

Со всех сторон посыпались дополнения, послышался звон стекла, и следом часто застучали вилки по тарелкам. Саня схватил яркий помидор, закусывая им на ходу, и пробрался к выходу. Пока все были заняты закуской, он спокойно смог покинуть кухню.

— Привет, — сказал он, увидев одиноко сидевшую на кровати девушку с книгой в руках.