Следы в ночи. Инспектор Уэст и дорожные катастрофы. Вынужденная оборона

— Может читали, что в вечер убийства из витрин исчезли фаянсовые статуэтки эпохи династии Минг? Так вот, мы их нашли у секретаря убитого, Абдона Шамбра. А ведь от кражи до убийства…

Негодование Ноэля превысило его удивление. Конечно, Шамбр всегда внушал ему резкую неприязнь. И все же вообразить, что он вошел ночью к человеку, за дочерью которого страстно приударял, и, воспользовавшись его смертью, прикарманил ценные произведения искусства…

— Арестовали его? — спросил он.

— Я бы за милую душу! К счастью для этого небезынтересного молодого человека, мадемуазель Вейль дала свидетельство в его пользу. Заявила, что заставила отца подарить статуэтки Абдону в знак вознаграждения за его преданность. Ну, в общем, нечто вроде аванса от приданого… — Комиссар засунул платок обратно в карман: — Кстати, исчезли не только фаянсовые статуэтки… Была совершена еще одна кража, но мы даже не знаем, что о ней и думать…

Он явно ожидал вопроса, но его не последовало. Ноэль, казалось, думал о другом. На самом же деле, с тех пор, как это преступление утратило для него значение, он, странным образом, более не ощущал себя его автором.

— Вначале я думал, что это убийство из ревности. А теперь вовсе не так уверен…

И все-таки то, что комиссар Мария, столь замкнутый во время первых двух свиданий, внезапно с ним разоткровенничался, было полной неожиданностью. Если толстяк ставил себе целью изучить его рефлексы, лучшего способа выбрать бы не смог.

Ноэль вступил в игру.

— А почему вы вначале подумали, что это убийство из ревности?

— Вейля же аскетом никак нельзя было назвать, не правда ли? Он был в неглиже, а обычных посетителей в таком виде не принимают. На столе стояли закуски и шампанское, а это, как правило, непременное дополнение любовного свидания. Знаете ли, мы нашли на месте преступления надушенный батистовый платочек. И, наконец, к лацкану халата убитого прилип женский волос.

— Какого цвета? — не смог удержаться от вопроса Ноэль.

— Светло-каштановый.

— Это еще ничего не доказывает! — усмехнулся Ноэль.

— Доказывает больше, чем вы думаете! — продолжал комиссар. — Наша лаборатория сегодня способна с такой точностью определить происхождение и состав волоса, что два разных, даже одного цвета, никак не спутаешь.

— Ого! — произнес Ноэль.

И тут же вернулось четкое ощущение опасности. Вот только сравнят этот волос с волосами Бэль, и тут же узнают, кто та женщина, что была незадолго до убийства. А найдут женщину — автоматически разоблачат и его…

Потом он успокоился, скорее, попробовал себя успокоить: Бэль не могла одновременно находиться и у Вейля, и у больной матери. Опять забыл!

— Ничто не доказывает, — сказал он, наконец, чтобы поддержать разговор, — что этот волос принадлежит той неизвестной, которую вы ищете. Может, он прилип к халату давно, еще на предыдущем свидании с какой-либо другой из его пассий…

— Конечно! — ответил комиссар без малейшего убеждения. — Но хоть Вейль и был, в некотором роде, донжуаном, нам быстро удалось разузнать обо всех его женских знакомствах.

Они давно уже прошли трамвайную остановку, но Ноэль больше и не думал о том, как бы скорее расстаться с комиссаром. Лучшего случая заставить его разговориться никогда больше не представится.

— А почему вы стали сомневаться в том, что это убийство из ревности?

Комиссар помедлил с ответом или сделал вид, что колеблется. Он шел тяжело, устремив глаза в землю и глубоко засунув руки в широкие карманы реглана.

— Да из-за этой кражи… — ответил он, наконец.

Сразу же почувствовалось, что он считает такой ответ окончательным и как его не тряси, больше и слова не добавит.

Они прошли еще несколько шагов в полном молчании. Понемногу Ноэль начинал снова ощущать свою первоначальную подозрительность к спутнику, а следовательно, стала возвращаться ясность ума.

— Кстати, — внезапно сказал комиссар, — когда вы были на сеансе в «Ампире» в тот вечер, вы ничего не пропустили.

— Ничего, — ответил Ноэль.

«В таком утверждении, — подумал он сразу же, — нет ничего плохого».

— Вы мне только о фильме рассказывали. Но ведь, конечно, и журнал тоже показывали?

На сей раз Ноэль четко почувствовал себя в опасности, не сознавая еще о какой конкретно опасности идет речь.

— Да, — сказал он, — документальный фильм.

— Ага! А о чем, не помните?

Ноэль вызвал в памяти тот вечер, когда ходил в «Ампир» с Бэль.

— Как же, помню, — ответил он, наконец. — Цветной документальный фильм о Полинезийских островах.

— О хорошеньких юных женщинах, танцующих дикарские пляски в туземных юбочках, не так ли? При луне еще купаются?

— Именно, — ответил Ноэль, обрадованный тем, что удалось вспомнить.

— Ну, что ж… — начал комиссар, но оборвал фразу: — Прошу прощения, месье Мартэн. Вот мой трамвай. Еле догнать успею… До свидания!