Следы ведут в Эль Ранчо

Дрожащей рукой Дэли поднес фотографию к глазам и с минуту всматривался в нее.

— Возможно, видел, хотя с полной уверенностью не скажу, — ответил он.

— Когда?

— Вчера вечером. Кажется, именно он приезжал сюда, в гостиницу.

— С девушкой в новом синем «шевроле»?

— Да. Но подтвердить свои слова под присягой я не соглашусь.

Глава XXIV

Автобусный вокзал в Санта-Монике находился на боковой улице недалеко от Уилтширского бульвара. Без четверти девять я поставил машину у тротуара и вошел в здание вокзала. Стелла была уже там. Она сидела у прилавка буфета в позе, которая позволяла ей наблюдать за всеми дверями. Увидев меня, она низко наклонилась над чашкой кофе в надежде, что я ее не замечу. Я сел рядом и Стелла со стуком поставила чашку на прилавок. Кофе, покрытый сероватым налетом, очевидно, давно уже остыл.

— Сейчас же уходите! Вы испугаете Томми, — прошипела она, не глядя на меня, как делается в плохих шпионских кинофильмах.

— Он же меня не знает.

— Но Томми просил, чтобы я приехала одна. А вы к тому же здорово смахиваете на полицейского.

— Разве Томми боится полицейских?

— Вы бы тоже боялись, если бы вас посадили под замок, как его.

— И тебя посадят, если будешь убегать из дому.

— Ну уж дудки! — воскликнула Стелла, покосившись на меня. — Этого я не допущу. Сегодня мы с отцом ездили к врачу-психиатру: он хотел узнать, не отправить ли меня в «Забытую лагуну». Женщина-врач сказала, что я здорова, а когда они с отцом занялись разговором, я ушла, взяла такси и как раз успела к автобусу.

— Придется снова отвезти тебя домой.

— Ну вот! — жалобно протянула Стелла. — Выходит, у подростков нет никаких прав?

— Есть. Включая право пользоваться защитой взрослых.

— Я никуда не поеду отсюда без Томми! — крикнула Стелла так громко, что все находившиеся в маленьком помещении обратили на нас внимание, а буфетчица оставила свое место за прилавком, подошла к нам и озабоченно спросила:

— Мисс, он пристает к вам?

— Нет, что вы! Он мой хороший друг, — пробормотала Стелла.

Этот ответ не рассеял подозрений буфетчицы, но все же заставил ее замолчать. Я заказал чашку кофе и, когда буфетчица отправилась выполнять заказ, сказал:

— Без Томми я тоже не уеду отсюда.

Буфетчица принесла кофе, я отошел в дальний конец прилавка и стал медленно прихлебывать из чашки. Часы показывали без восьми минут девять. Ожидавшие начали выстраиваться в очередь на посадку, и я понял, что скоро должен подойти очередной автобус.

Я вышел через переднюю дверь и чуть не столкнулся с одетым в спортивные брюки и грязную белую сорочку Томми. На его посеревших щеках проступила щетина.

— Извините, сэр, — произнес он и отступил, пропуская меня.

Я не хотел, чтобы Том вошел в помещение вокзала: при попытке увести его оттуда силой он наверняка оказал бы сопротивление, и в скандал вмешалась бы полиция. Нужно было переговорить с ним раньше других, а я не надеялся, что сумею убедить его добровольно поехать со мной.

Все эти мысли промелькнули у меня еще до того, как Том вошел в вокзал. Времени на дальнейшие раздумья не оставалось. Я повернулся к юноше, обхватил сзади за талию, почти бегом донес до машины, и несмотря на его попытки вырваться, опустил на переднее сиденье рядом с собой. Мимо нас по шоссе то и дело проносились машины, но ни одна не замедляла ход, и никто не поинтересовался, что происходит между нами. Так уж теперь у нас повелось, что люди предпочитают не интересоваться чужими делами.

Том без слез всхлипнул — он, конечно решил, что его попытка сбежать из дому окончательно сорвалась.

— Моя фамилия Арчер, — заговорил я. — Частный детектив, нанятый твоим отцом.

— Он не отец мне!

— Он усыновил тебя и потому отец.

— Нет! Я не хочу иметь ничего общего с капитаном Хиллманом! Как и с вами.

Я заметил у него на одном из пальцев правой руки кровоточащую царапину. Время от времени он прижимал палец ко рту и одновременно посматривал на меня из-под руки. В такие моменты он казался мне совсем юным и беспомощным.

— Я не намерен возвращаться к своим мнимым любвеобильным родителям.

— У тебя больше никого нет.

— Есть я сам.

— Но ты вел себя не очень-то хорошо.

— Очередное поучение…

— Нет, простая констатация факта… Носишься по городу и колотишь почтенных докторов…

— Он заставлял меня вернуться домой.

— Ты все равно вернешься домой, иначе тебе придется жить с бродягами и преступниками.

— Вы намекаете на моих родителей, на моих настоящих родителей. Но моя мать никогда не была ни бродягой, ни преступницей.

— Я не о ней говорю.

— Но и отец был неплохим человеком, — менее уверенно продолжал Том.

— Кто убил их?

На лице Тома словно надели деревянную маску.

— Мне ничего не известно, — каким-то потускневшим голосом ответил он. — Только вчера, из вечерних газет, я узнал, что Кэрол уже нет в живых, а сегодня прочитал об убийстве Майка… Следующий вопрос?

— Не надо так, Том. Я же не полицейский и не враг тебе.

— С моими «родителями» мне и врагов не нужно. Все, что мой… все, что капитану Хиллману требовалось от меня, — это быть для него мальчиком на побегушках и гороховым шутом. Я устал забавлять его.