Слепая любовь

Когда он вернулся, Вера сидела в кабинете за огромным письменным столом, на котором были разложены словари, справочники, слайды, и быстро писала что-то своим четким круглым почерком отличницы.

— Что такое? — удивился Андрей.

— Доклад, — коротко ответила Вера.

Андрей не понял:

— Что доклад? С ним все в порядке. Я же читал и одобрил. Ничего не меняй!

Вера задумчиво посмотрела мимо него.

— Не отвлекай, пожалуйста. Понимаешь, я только сейчас просмотрела английский перевод… Ведь хотела я сама переводить! А ты — “профессионалы, профессионалы!” Твои профессионалы хорошо знают язык, но совсем не разбираются в вирусологии. Вот посмотри, — она ткнула пальцем в страницу доклада, — это же полная ахинея!

Андрей вздохнул:

— Вера! Мы же собирались пообедать, я заказал столик…

— Иди, — рассеянно откликнулась Вера, — а мне принеси пару бутербродов и бутылку пепси.

— Вера! — сурово сказал Андрей. — Теперь у тебя есть свекровь!

— Я знаю, — отозвалась Вера, не поднимая головы.

Андрей отнял у нее авторучку и принялся складывать рассыпанные листы в аккуратную стопку, выговаривая при этом строгим менторским тоном:

— Так вот, твоя свекровь велела тебе раз в день есть горячее. А вы с Васькой, я ведь знаю, мышей кормите обедом из трех блюд, а сами сухомятку мнете. У вас в лаборатории даже ложек нет, одни пинцеты, я видел.

Вера мученически закатила глаза.

— Опять! Тиран! Ну, хорошо, пошли, только быстрее… Надо Ваське позвонить, пусть тоже спускается.

Андрей посмотрел на нее веселыми глазами.

— Не надо ему звонить, Вера. У него свои планы, своя молодая жизнь. Первый раз парень за границей, оставь его в покое.

Он взял Веру под руку и почти силой повел в ресторан. Вера захватила с собой словарик и, пока Андрей делал заказ, изучала его. Андрей выхватил книгу у нее из рук и спрятал в карман.

— Все будет хорошо. Не волнуйся!

Вера нервно схватила бокал и залпом выпила содержимое. Андрей с интересом наблюдал за ней.

— Ну как?

Вера пожала плечами:

— Ничего. Кисленькое.

Андрей искренне расхохотался. Похоже, он был в восторге.

— И это все, что ты думаешь о “Шато-Марто” восемьдесят второго года? Восемьсот долларов за бутылку.

Вера проговорила, словно оправдываясь:

— Просто пить очень хотелось. — И рассердилась: — Андрей! Ты так и будешь швыряться деньгами? Как мальчишка! Мы женаты два месяца, и все это время ни сна, ни отдыха я не знаю от твоих сюрпризов. Ты не устаешь поражать меня всякими “Шато-Мортами”. Я прекрасно понимаю, что ты смеешься надо мной. Зачем ты покупаешь самые дорогие вещи?

Андрей добродушно объяснил:

— Потому что они самые лучшие… Но ты не отчаивайся, я уже заразился твоим аскетизмом. Видишь, даже не заставил тебя переодеться.

Вера огляделась и с ужасом увидела дам в роскошных туалетах, изысканно причесанных, умело накрашенных, сверкающих бриллиантами… Вера в простеньком сарафанчике, с хвостиком, в пыльных босоножках почувствовала себя неуютно.

Глаза Андрея смеялись, но говорил он серьезно, убедительно:

— За что я люблю тебя, Верусь? За простоту и демократичность! Никакой показухи.

Вера смутилась и поджала ноги.

— Андрей, завтра я буду в форме, не беспокойся.

И принялась быстро уничтожать изысканные деликатесы, не замечая ни запаха, ни дивного вкуса. Через пятнадцать минут она бросила салфетку на стол.

— Все!

Андрей захохотал.

— Как в пионерлагере! Труба зовет! Ну, беги, беги, я все-таки допью “Шато-Марто”. В одиночестве. Не пропадать же добру…

— Лучше бы нищим деньги отдал, — сурово молвила Вера.

Андрей улыбнулся и стал смаковать “кисленькое” “Шато-Марто”, глядя ей вслед, как она стремительно пронеслась через зал, размахивая словариком. И не было женщины прекраснее ее в этом огромном зале. Да и во всем мире — не было. Теперь он хорошо видел разницу: среди этих расфуфыренных “Алис” в шелках и бриллиантах она казалась ему тоненьким подснежником среди хищных росянок[1].

…А Ваську он увидел в варьете, как и ожидал. Андрей заглянул туда, и сразу же бросилась в глаза чудная картина: Васька в белых шортах и пробковом шлеме тянул разноцветный коктейль, украшенный крохотным зонтиком, и жадно глядел на девушек в перьях (другой одежды на этих райских птичках, похоже, не было). Васька широко улыбался каждой, и они ему тоже улыбались, потому что невозможно было его не заметить: рыжие патлы, веснушки величиной с пятак и белозубая улыбка.

На другой день весь конференц-зал “Хилтон-Нила” стоя аплодировал тоненькой русской женщине. Ее раскрасневшегося лица не было видно из-за охапки цветов.