Слепое пятно

Я ни у кого не прошу прощения за то, что с самого начала так много говорю о себе. Это изложение будет совершенно невразумительным, если не понимать, что я за человек. Мой подход к разгадке тайны «Слепого пятна», если разобраться, есть всего-навсего отображение моей личности. Единственной моей целью было получить РЕЗУЛЬТАТЫ.

По мнению Гарри, предложение должно быть сведено к предельно четкой форме, прежде чем я решу, принимать его или нет. Если бы «Слепое пятно» было явлением сугубо оккультным и исследовать его можно было бы только под покровом темноты в окружении черного бархата, хрустальных шаров и курящегося ладана, если бы для этого нужна была помощь гадалки или любого другого «медиума», я бы ни за что за него не взялся. Но так как эта тайна явила себя в условиях, которые я мог понять, оценить и измерить, она меня заинтересовала.

Вот почему мне нравился профессор Холкомб — именно он предложил доказывать сверхъестественное физически осязаемыми методами. «Сведите всё к нашим пяти органам чувств», — так он, в сущности, сказал когда-то. С этого момента я и стал его учеником.

Я уже упоминал о том, что мы слышали резкий, приветливый лай, звучавший то ли из камня, то ли откуда-то рядом с ним. Это произошло на крыльце дома 288 по Чаттертон-Плэйс, когда мы с Шарлотой сидели там и беседовали. Мы сняли номер в отеле, но вернулись в дом «Слепого пятна», чтобы определиться с дальнейшим планом действий. И этот таинственный лай в какой-то степени помог нам в этом.

Мы вернулись в отель и сообщили, что съедем на следующий день. После чего начали готовиться к переезду в дом на Чаттертон-Плэйс.

В тот день, в самом разгаре распоряжений насчет меблировки и прочего, которые я отдавал в отеле, меня позвали к телефону. Звонили откуда-то извне здания.

— Мистер Фентон? — голос был мужской. Когда я ответил утвердительно, он сказал: — Нет причин, по которым вы могли бы узнать мой голос. Это… Рамда Авек.

— Ах Рамда! Что вам нужно?

— Поговорить с вашей сестрой, мистер Фентон, — странно до чего любезно звучал его голос! — Не будете ли вы так добры позвать ее к телефону?

Я не возражал. Но, когда подошла Шарлота, я шепотом попросил ее задержать собеседника, а сам вылетел в коридор и бросился вниз, где девушка на распределительном щитке включила для меня прибор в цепь. Деньги, как известно, говорят сами за себя. Однако…

— Мое дорогое дитя, — говорил голос Авека, — вы ко мне несправедливы. Я не пекусь ни о чем, кроме вашего благополучия. Уверяю вас, если с вами и вашим братом что-то случится во время вашего пребывания на Чаттертон-Плэйс, моей вины в этом не будет. В то же время я могу решительно заверить вас в том, что, если вы будете впредь держаться подальше от этого места, никому из вас ничего не будет грозить, совершенно ничего! За это я ручаюсь. Не спрашивайте, почему, но, если дорожите своей безопасностью, оставайтесь на месте или уезжайте куда-нибудь еще — куда угодно, только не в дом на Чаттертон-Плэйс.

— Я едва ли могу с вами согласиться, господин Авек, — Шарлоту, очевидно, глубоко впечатлили его искренность и серьезность. — Суждения моего брата настолько проницательнее моих, что я… — она с сожалением умолкла на полуслове.

— Я лишь хотел бы, — с замечательной галантностью продолжал он, — чтобы ваша интуиция не уступала по силе вашей преданности брату. Будь это так, вы бы знали, что я не лгу и действительно забочусь только о вашем благе.

— Я… я очень сожалею, господин Авек.

— К счастью, есть иной выход, — он стал еще любезнее, чем прежде. — Если вы не желаете послушаться моего совета и остаетесь верны решению вашего брата, вы, тем не менее, все еще можете избежать последствий, которые может повлечь за собой его упорное желание жить в этом доме. Как я и сказал, в нынешних условиях я не способен предотвратить угрожающую вам опасность, но условия эти могут решительно измениться, если вы, мисс Фентон, пойдете на одну-единственную уступку.

— Что за уступка? — с жаром спросила Шарлота.

— Согласитесь отдать мне кольцо!

Он умолк на одну звенящую от напряжения секунду. Я жалел, что не вижу его удивительного старо-юного лица — этого лица с непроницаемыми глазами, лица, которое не пробуждало, но прямо-таки внушало и любопытство, и доверие.

Помолчав, он добавил:

— Я знаю, почему вы его носите; я понимаю, что эта безделушка вызывает у вас весьма нежные воспоминания. И я бы никогда не попросил вас пойти на такое, если бы не знал, что будь тот, кого вы любите, сейчас здесь, он подписался бы под каждым моим словом, и…

— Гарри! — воскликнула Шарлота; голос ее дрожал. — Он сказал бы мне отдать кольцо вам?

— Я уверен в этом! По сути, ныне он призывает вас сделать это через меня!

На несколько мгновений воцарилась тишина. Шарлота, должно быть, была поражена до глубины души. Воистину можно было только дивиться тому, как легко было поверить голосу Авека. Я бы не особо поразился, если бы моя сестра…