Слепое солнце

Переворошил с шорохом бумаги, фыркнул-чихнул.

— Стараемся, пан Беккер, — Джош ощущал себя донельзя глупо, не знал, куда приткнуться. В конце концов присел на краешек свободного дивана.

— Слышал, даже ночью сидите?

— Так получилось… Только сегодня.

Как он узнал? Мэва ключи от кабинета дежурному не сдала, очевидно. А дежурный, конечно, принялся бегать, искать… А Беккер по утру проверил журнал дежурств? Ну, мало ли… Бывают и такие чудеса на свете, что начальству стукает в голову в кои-то веки исполнить свои обязанности как должно. Он вообще обязан каждое утро принимать суточные отчеты. Но, конечно, ленится. А оперативники — бывает, и забывают ключик сдать, с каждым по разу, да случается. И это совсем не означает, что оперативник ночует на работе… Так что — камеры у них что ли понатыкали? Нужно будет поаккуратней, пожалуй.

— Полны решимости закончить дело?

— Ну… эээ…

Если уж сообщать начальству об угасшем, а совсем даже не пылающем решимостью намерении вести расследование дальше, то самый подходящий момент. Но — не успел в этот момент попасть. Пан Беккер строго оборвал невнятное мычание.

— Я надеюсь, вы помните, насколько важно Верхнему Сиянию раскрытие этого дела. Понимаете всю серьезность положения. Знаете, что обязаны сделать всё возможное — и невозможное! просто обязаны! — чтобы найти преступников! — не вопрос, утверждение. Тяжелое, опустившееся на пласт тишины. С легкости и доброжелательности — на октаву ниже? Это, надо полагать, замаскированная угроза? Он что, и про разговор с Гауфом в курсе? Или…

— Разумеется, пан Владимир, это и в наших интересах, — мягко согласилась Мэва, спихивая с Джоша напряжение. Скажем начальству. Всё скажем. Только позже. — Мы сделаем всё, что в наших силах. Просто медленно пока идет.

— Главное, чтобы шло, я полагаю, — разом подобрел Беккер обратно. А если Мэва осталась также хороша, как и два года назад была, да улыбнулась фирменно-белозубо — то еще и расцвел в ответ. — Ну, вижу, стараетесь! Давайте, ребята! Удачи!

Раз — и ушёл. Видать, в предках у пана начальника затесались англичане. Пришёл без предупреждения, ушёл, не прощаясь. Джош напряженно прислушался — шаги смолкли за плотно закрывшейся дверью.

— И зачем приходил, скажи на милость? Чего хотел? Странные вы все в последнее время.

Джош сообразил, что Мэву незапланированные визиты начальства напрягают совершенно так же, как и его самого. Почел за благо промолчать. А что тут ответишь? Осеннее обострение? Луна в Близнецах? Или какого-то идиота пытаются заставить делать то, чего идиот делать не хочет?

— Кофе пьешь?

— Позже, — потом. Сейчас тому идиоту зудело… — Сначала к Гауфу. Цезарь!

Шлейку в нетерпении прицепил кривовато, пришлось перецеплять. Ругнулся. Собственно, не знал, куда так торопится и зачем спешит — чего хочет от пана Эрнеста? Руководства к действию? Мгновенного разрешения сомнений? Окончательно вправленных и поставленных на место мозгов? Подпитки уверенностью? Это всё лихорадка утомленных ночным бдением мыслей. Не знал, но нетерпение подгоняло.

— Идем, Цез!

Метров тридцать по коридору вглубь здания.

И пришли. И Цезарь нетерпеливо погавкал под дверью — дескать, чего стоим, неужто не рады? Постучаться и ждать. Не ответили. Постучать громче. И снова — тихо в кабинете. Подергать ручку. Закрыто. Черт! У кого бы…

Мимо торопливо топали, едва успел вцепиться в чей-то рукав, останавливая.

— Джозеф? Доброе утро, — по плохо замаскированной досаде вопроса понял, что Эжен, и что у Эжена глобальный загруз.

— И тебе доброе. Ты Гауфа не видел? Кажется, он куда-то вышел.

— Гауфа? Я его сегодня вообще еще не видел. Спроси в дежурке, ага? — Торопится, так и норовит перепихнуть привязавшегося коллегу-калеку кому ещё и бежать по делам.

— А кто там сегодня?

— Эля. Я побегу, извини.

Джош пожал плечами. У всех свои дела, и лучше у серьезных людей под ногами не путаться. Что ж, пойдем в дежурку. Элеонору Барскую Джош зрячим уже не застал, познакомился всего две недели назад, когда она вышла из отпуска. И запомнилась она крепкой смесью мускуса, душистого перца и цитруса (духи воистину убойного свойства), низким грудным голосом и по-мужски крепким рукопожатием широкой ладони. Кавалерист-девица.

Вот и сейчас — тесный закуток дежурки благоухал апельсиновой рощей и сосновым бором одновременно, бормотало радио, хрипел электрочайник. Только самой дежурной оперативницы не слышно.

— Элеонора? Вы здесь?

— Здесь, где ж мне еще быть. Мне еще двенадцать часов здесь мариноваться. — Басовито отозвалась дежурная оперативница. — Заходите, Джозеф. Чего хотели? Ключ сдать?

— Нет, я…

— Зря. — А дама-то не в духе. — Вчера не сдали, а сегодня пан Владимир проверять взялся. И как раз в моё дежурство! И вот я должна стоять и оправдываться, как школьница!

— Извините, не хотел причинять вам неприятностей, — по крайней мере понятно, откуда Беккер мог узнать об опрометчивой ночевке. Или не мог? Ладно, потом. — Просто вылетело из головы. Я сегодня обязательно сдам. А сейчас я всего лишь хотел узнать, пришел ли уже на работу пан Гауф.