Слепой

Но они слышат – это бесспорно. В Провансе я часто проделывал такой опыт – в саду или в поле. Берется кузнечик, который стрекочет где-то поблизости. Можете двигаться, можете идти по направлению к нему – он стрекочет по-прежнему. Он не видит, что вы к нему приближаетесь. Потом, на некотором расстоянии от вас, причем всегда на одном и том же, он умолкает. Можете повторить свой опыт хоть десять раз. Отметьте точно место, куда вы ступали, и окажется, что замолчать вы его заставляете всегда с одной и той же точки. С этого расстояния он уже слышит… Какое отношение имеет это к моему роману? Сразу этого не увидишь, но достаточно поразмыслить, чтобы услышать…

Мой недавний слепой снова шел мне навстречу – теперь со стороны улицы Бак. В конце концов это мог быть и другой слепой. Издали его палка не показалась мне белой. Но когда он подошел ко мне на расстояние кузнечика, я совершенно точно узнал и палку, и человека: я услышал, как стучит его палка по краю тротуара, – или, может быть, угадал, как она стучит. Это был тот же звук, который я слышал по дороге на почту, и в нем была та же размеренность. Если бы палка говорила, я бы слов не разобрал, но различил бы ритм, в котором бьется ее речь: два удара одинаковых, третий послабее, два удара одинаковых… по стуку можно было узнать этого человека так же безошибочно, как узнают людей по усам или по бородавке на носу. Заметьте, пожалуйста, что это не я слепой, просто я стал воображать слепоту – улавливаете ход моих мыслей? Теперь, когда он оглохнет, он больше не будет знать, обманывает его жена или нет. Он больше не услышит стука человеческих сердец. Может быть, для него останется запах… или изменение электрического поля…

Едва только я поравнялся со своим слепым, как у меня возникло ощущение, что он меня окликает. Так как я прошел уже мимо, я не видел его, я просто не мог его видеть, не мог видеть его жесты, но палка как будто перестала стучать; правда, я мог и ошибиться. Я обернулся. Слепой тоже обернулся ко мне. И заговорил со мной так, словно видел:

– Мсье! Мсье!… Это вы? Мне кажется, я вас узнал…

Я даже не успел удивиться; может быть, от меня пахло кофе с молоком; он говорил, он протягивал мне какой-то кусочек бумаги:

– Ведь это я с вами повстречался несколько минут назад, когда шел в ту сторону, да? Значит, это вы… посмотрите, пожалуйста, сами… не вы ли это потеряли? – Он протягивал мне фотографию М., которую я, должно быть, выронил, когда вынимал из бумажника международные купоны. Я оторопел. Как мог слепой… А он добавил: – Очаровательная женщина… Это ваша подружка? В вашем возрасте… Да, вы счастливчик!

И он пошел дальше, постукивая палкой по краю тротуара. Я глядел ему вслед. Когда он удалился от меня на расстояние кузнечика, стук прекратился – это было как зеркальное отражение того, что происходило ночами в Провансе; во всяком случае, я перестал его слышать. Меня вдруг поразила странность всего этого дела, и я вытащил из кармана бумажник – не для того даже, чтобы положить в него фотографию, а чтобы проверить одну вещь…

Но нет, лишняя марка оказалась на месте.

1965 г.