Слепой мир. Сборник

Джед ощутил странный зуд и покалывание кожи на плечах и на спине. Ощущение было не слишком сильное, но достаточно неприятное, чтобы разбудить его окончательно. Он открыл глаза: его пальцы нервно вцепились в рыхлую землю.

Ужасный свет полностью исчез! Вокруг царила приятная глазу мягкость: к счастью, здесь существовало нечто промежуточное между полной тьмой и резким светом.

Три отчетливые ноты снова послышались в воздухе, и он уловил их легкое отражение на стволах растений Рая, возвышавшихся вокруг него. Там, наверху, над срезанными вершинами… «деревьев», вспомнил он, восторженные ноты терялись в обширном пространстве.

Устремив взгляд выше вершин деревьев, Джед увидел большой, холодно светящийся диск, который одновременно и был похож на солнце, и отличался от него. Водород был так же яростен, как шум тысяч водопадов, а этот круг воспринимался мягко и привлекательно; Джеду показалось, что этот диск очень подходит к завораживающему пению крылатого создания.

Джед внимательнее оглядел бездонный купол, накрывающий бесконечное пространство вокруг, и с удивлением заметил множество крошечных светящихся точек, танцующих в вышине. Их было столько, что Джед даже не попытался сосчитать их. Кроме того, он заметил, что их яркость все время меняется.

А между этими веселыми пятнышками и над ними царила всепоглощающая темнота, напоминавшая о проходах и Мирах, в которых Джед провел всю свою жизнь. Его глаза были настолько очарованы необыкновенной гармонией светящихся частиц, что он даже не обратил особого внимания на тьму, которая их разделяла.

Мир, единственная материальная граница которого — земля под ногами. А вокруг этого мира простиралась не бесконечность камня и грязи, а бесконечность полутьмы, усеянная маленькими светлыми точками и освещаемая нежным диском света — по крайней мере теперь; в другие отрезки периодов это была бесконечность яркого света, в которой главной была необъятная грубая сила, называемая «солнце».

«Новая бесконечность», — так сказал Кейзмен.

Да, новая бесконечность и новые бесконечные понятия — настолько другие, что Джеду не хватало слов, чтобы определить хотя бы их часть.

Но несмотря на приливы восторга и с трудом сдерживаемый энтузиазм, Джед испытывал чувство некоторой безнадежности. Среди этого света, самого мягкого и нежного, который он когда-либо видел, Джед осознавал, что никогда больше не сможет спокойно переносить полнейшую Тьму проходов и Уровней. С некоторым сомнением он все же вынужден был признаться самому себе, что никогда у него не хватит смелости вернуться в знакомые Миры. Неужели это означает, что ему придется остаться здесь, в этой бесконечности, заполненной непонятными явлениями, на всю свою жизнь?

«Я тоже так думаю, Джед, — просто отозвалась на его мысли Леа. — Многое мне пришлось узнать во время последних периодов. Большинство наших понимают, что Нижние Миры — прошлое».

Джед резко выпрямился. Он слышал мысли Леа, когда бодрствовал. Значит, она совсем рядом! Но еще до того, как он задал ей этот вопрос, он снова почувствовал непонятное раздражение кожи на плечах. Он почесался, и ему показалось, что кожа моментально начала гореть.

Птица снова начала издавать свои радостные трели, и он слушал, как мелодичные звуки передают свое очарование удивительным предметам и явлениям, заполняющим все вокруг. Это странное место было поистине великолепно — не красиво в том смысле, когда мелодичные звуки очаровывают слух, но приятно наполняющими его формами и бесконечным разнообразием Света и Тьмы.

Постепенно Джед понял, что позади него кто-то находится, и со страхом повернул голову. Далеко-далеко от него часть купола начала сбрасывать свое темное покрывало. Ровный поток света постепенно поднимался, поглощая одну за другой светящиеся точки.

Леа говорила, что этот период, «ночь», — временное явление, а это означает, что Водород снова будет лить свой режущий свет, наполняя им бесконечность. Неужели наступает конец спокойной фазы, доставившей ему столько удовольствия? Джед поднялся, весь охваченный непонятной дрожью, и направился в сторону, обратную части купола, заливаемой светом. Прокладывать путь сквозь густую растительность было довольно нелегким делом.

Еще через несколько биений сердца между стволами растений Рая появился другой свет — движущийся конус, который мог означать только приближение Торндайка или кого-то из его помощников.

Над головой Джеда трели птицы еще раз разрезали темноту. Он отчаянно пытался рассортировать привычные эхо, но смог различить только, что за конусом света скрывались четыре человека, а все остальные детали расплывались на фоне бесконечности.

Пригнувшись, Джед опять спрятался в густой растительности, надеясь, что это помешает свету обнаружить его. Группа преследователей приближалась. Вдруг налетел ветер — и Джед даже подпрыгнул от неожиданности, когда все растения, все деревья, даже находившиеся так далеко, что он едва мог их расслышать, начали колыхаться и шуметь.

Ветер донес до него запах преследователей.