Слепой мир. Сборник

Несмотря на то что здание имело вид жилого дома, на деле оно таковым не было. Это Грегсон понял сразу, поднимаясь на лифте. Второй этаж представлял собой зал заседаний, а третий и четвертый этажи были разделены на небольшие стеклянные комнатки.

На седьмом множество людей работало за бесконечными пультами управления, размещенными вдоль стен. В центре, на оси, закрепленной на потолке и в полу, находился громадный глобус, освещенный изнутри. Над Атлантическим океаном ярко светилась точка, отмеченная буквами ВЖО («Вега Джамп Офф»). Похоже было, что это и есть тот самый пункт контроля секретной операции по станции «Вега».

На последнем этаже он вышел в холл, который вел в богато обставленную гостиную, отделанную деревянными панелями, с тропической зеленью и коврами, спокойную и тихую.

— Войдите, месье Грегсон.

Он увидел женщину, сидящую в шезлонге из атласа рядом с живой изгородью из мате^[5].

Тело женщины имело цвет слоновой кости, выцветшей от времени. Деформированные, словно когти, пальцы женщины безостановочно дрожали. Ее тонкие белоснежные волосы поражали своим крайне малым количеством.

— Да, увы, месье, — словно прочитав его мысли, сказала женщина. — Я действительно старуха.

Похоже, этот факт она воспринимала спокойно.

— А почему я должна жаловаться? Перед вами воплощение не слабости, а силы, ведь я самый важный человек во всем мире.

Грегсон изучающе пригляделся к сидящей перед ним фигуре. Кто она? Старуха, впавшая в маразм? Или нечто другое?

Казалось, что она с легкостью прочла все мысли, пронесшиеся у него в голове, поскольку тут же рассмеялась.

— Более того. Я знаю даже, о чем вы только собираетесь подумать. Мистер Форсайт близок к истине.

Удивленный, он взял ее за руки. Но не успел ничего произнести. Позади изгороди послышалось легкое движение, и он увидел угрожающе прищуренные глаза гвардейца с лазерной винтовкой наизготовку. С другой стороны гостиной появилось еще двое вооруженных людей из Комитета безопасности. Грегсон отпустил руки женщины, и троица сразу исчезла.

Мадам Карно указала ему на кресло.

— Присаживайтесь. Мадемуазель Ракаар скоро будет здесь.

Грегсон, все еще ошеломленный, лишь молча смотрел на собеседницу. Она знала, о чем он думает! Иначе откуда ей было знать о Билле? И что она имела в виду, говоря, что Билл близок к истине? Билл говорил об «одержимости» как о способности «видеть» мысли других…

— Ну нет, мсье. Он настаивал, что не видит, не так ли?

В полном смятении Грегсон пробормотал:

— Значит, Билл был прав?

Мадам Карно засмеялась, показывая свои почерневшие зубы.

— Ну вот! Вы сами и ответили на свой вопрос.

— Мадам была «одержимой»?

Она кивнула, и черты ее лица сразу стали суровыми.

— Очень давно. В этом, месье, мы с вами похожи. Сейчас вы приехали к нам научиться новым возможностям. Ладно, пока мы ожидаем мадемуазель Ракаар, я попытаюсь обучить вас. — С большим усилием она приподнялась и села на самый край шезлонга. — Вам не удается вызывать слепящую темноту или оглушающую тишину по первому своему желанию? — Старуха рассмеялась. — Даже когда вы научитесь делать это, вам не удастся зилфар.

Зилфар! Слово это показалось ему очень знакомым, словно раньше он уже где-то его слышал. Но вспомнить ему не удалось.

Мадам Карно закрыла глаза.

— Очень хорошо. Поскольку вы ничегошеньки не знаете, я буду вашим поводырем. Давайте представим, что глаза у вас находятся в мозгу. А теперь попробуйте их медленно открыть.

Неожиданно невидимые, но обжигающие языки пламени разорвали его сознание, и его охватил проникающий во все клетки тела ужас.

— Мы не боимся, — подбодрила его женщина. — Этот огонь нам не причиняет вреда. Он нас не пожирает. Это всего лишь багровый восход солнца над скалами Кале.

Постепенно этот огонь перестал казаться ему таким болезненным.

,— Нет, месье. Это не боль. Это — нечто, чего мы желаем, так же, как бабочку привлекает свет. Позвольте, чтобы легкая радиация опустошила вас. Привыкните к ее мягкости.

Грегсон, не открывая глаз, погрузился в беспорядочные ощущения. Ему казалось, что он находится где-то далеко, на каком-то бесконечном огненном поле, одна радиация была успокаивающе прохладной. Не было ни ужаса, ни тоски. Он понимал, что его новое ощущение не является оптическим, что оно вообще не имеет со светом ничего общего. Видение было похоже на открытое проявление чего-то необычного.

— Нет, это не свет, вы правы, — согласилась мадам Карно. — Это нечто вне света. Своего рода гиперзрение. В данный момент мы пока достигли зилфара в ощущении нашей собственной сверхрадиации. Но всему свое время. Попробуем погрузиться полностью.

* * *

Бесконечное море блеска начало колыхаться и пошло волнами, порождая немыслимые формы и конфигурации, которые казались объектами лишь потому, что были отделены друг от друга.

Но не было ни постоянства форм, ни их устойчивого положения. Были всего лишь контуры субстанции, которую невозможно было описать, так как нарушались все известные принципы восприятия формы и материального мира.