Слепой охотник (СИ)

Ладонь Ирины, покоившаяся на руке Жени, вдруг стала свободной. Девушка от неожиданности проследила, как Женя вытягивает свою руку вдоль тела. Увидела вздутые вены на тыльной стороне его ладони и сжатые горстью пальцы. Увидела побледневшее лицо, пустые глаза... Бросила суматошный взгляд на ребят и снова посмотрела на парня. В первые же мгновения испугалась, как бы не упал, взялась за его руки - холодные из-за отхлынувшей крови. Испугалась ещё больше.

- Женя, что с тобой? Ты меня слышишь? Женя...

И внезапно всё поняла. А потом связала приступ автописьма и заглянувшего в глаза художника незнакомца. Похолодела от жутковатого открытия... Но приступ произошёл так неожиданно, что она растерялась. И теперь нервничала, что нельзя подойти к ребятам и напрямую сказать, что произошло...

Как ни странно, пока Женя приходил в себя, к ней подошёл Красимир.

- Человек в сером костюме, - быстро сказала она. - Пошёл к лестнице.

- А с ним что... - кивнув на Женю, чьи застывшие глаза слишком явно были отрешёнными, удивлённо начал было Красимир - он всегда был немного тугодум. Но дёрнул носом, будто учуял, чей путь перешёл, и глаза полыхнули жёлтым.

- Потом, всё потом. Иди за ним, быстро!

Красимир, стараясь, чтобы его резкий побег от Ирины не выглядел слишком странным, поспешил за незнакомцем. Правда, на лестнице уже не стал притворяться, а просто побежал вниз.

Острый взгляд Ярослава. Он с удовольствием болтал с матерью Жени, но Ирина быстро испортила ему настроение, схватившись за руки художника. Правда, затем он проследил за быстро умчавшимся Красимиром и понял, что произошло нечто.

- Извини... - тяжело сказал Женя.

Она заглянула в его глаза и поняла, что он пришёл в себя.

- Извини, - повторил он. - С момента как я вошёл в театр, это уже второй.

Она не поверила.

- Как второй?!

- Я предупреждал, что они вокруг меня роятся. Не поверила? - Он опустил глаза и, сморщившись, раздражённо буркнул: - И очки дома оставил.

- Подожди, - быстро сказала Ирина и, слегка изогнувшись, сняла с пояска маленькую сумочку. Щёлкнула замком и порылась в ней. Женя смотрел безучастно, но брови поднял, когда девушка протянула ему маленький блокнотик и ручку. - Рисуй.

- Прямо сейчас? Обоих?

- Да. Блокнот маленький - не помешает?

- Ручка у меня самого есть...

Теперь замолчала и его мать, с тревогой наблюдая, как сын вынимает ручку из бокового пиджачного кармана и что-то быстро пишет в блокноте. Ярослав ей не мешал, потому что тоже притих, насторожившись, посматривал то на Женю, то на лестницу, выжидая появления Красимира.

... Женя заканчивал портрет второго, когда на лестнице, поднимаясь медленно, самодовольно и светясь чувством глубокого удовлетворения, появился Красимир. Ухмылялся так, что Ирина только и сумела определить его состояние примитивным сравнением - обожравшийся сметаны котяра.

Когда между нею и Ярославом проходила группа людей, закрывая от матери Жени, Ирина воспользовалась ситуацией и, глядя на приближающегося Красимира, повела бровью: "Иди к Ярославу!" Что тот, глубоко вздыхая, чтобы успокоиться и подавить видимый личный триумф, и сделал.

Первый звонок.

До начала балета оставались считаные минуты.

Карандаш Жени застыл. Художник тоже замер, а потом вяло сделал странное движение, будто собираясь отдать блокнот Ирине, но сомневаясь, правильно ли он делает, отдавая. Потом дёрнул блокнот к себе и, не глядя, перелистнул страничку. По отсутствующим глазам Ирина сообразила, что он собирается делать - исправлять судьбу человека, запечатлённого им умирающим. Думала недолго: отобрала у него ручку, снова щёлкнула замочком сумочки-косметички и всунула в ладонь Жени маленький карандаш, предварительно сняв с него колпачок.

- Крест, Женя! Косой крест!

Его бессмысленные глаза и упорное желание перевернуть листочек заставили её действовать самостоятельно. Она снова взяла художника под руку, шагнула ближе, тесно прижавшись к нему. Его кисть, пальцы которой судорожно держали карандаш, Ирина обхватила крепко. Он не вырывался. И она сделала то, что надо, придерживая блокнот на весу: ведя вяло сопротивляющейся кистью, жёстко перечеркнула отчаянно вопящее с первого листочка лицо. А потом - такое же со второго.

Даже рассмотреть не успела, что зачёркивает. А теперь и разглядывать нечего. Крест оказался основательным: толстые чёрные линии уничтожили черты напрочь. Впрочем... При таком крике лица обычно не узнать...

Зато Женя пришёл в себя быстро. Заморгал, возвращая нормальное зрение, взглянул на блокнот.

- Ловко, - прошептал он, не отпуская её руку из зажима. - Чем это ты?

- Косметический карандаш для век, - буркнула она.

- Хорошая вещь.

- Вот как это происходит, - уже задумчиво сказала Ирина, осторожно пытаясь выдернуть руку из его захвата. - Твоя мама... Надежда Владимировна знает?

- Знает. - Женя нехотя расслабил руку, позволяя Ирине высвободиться. - Второй звонок. Нам пора.

Кажется под "нам" он имел в виду себя и мать?

Но не уходил, крутя в руках косметический карандаш и размышляя... Ирина терпеливо ждала. Вот он вскинул на неё глаза, приподнял бровь и усмехнулся.