Слепой против бен Ладена

Не без сожаления расставшись со своими темными очками, он нацепил их на переносицу мертвого араба. Портретного сходства все равно не получилось, но Глеб знал, как это поправить. Отступив от тела на метр, он в последний раз затянулся сигаретой и бросил окурок в бензиновую лужу. Бензин воспламенился с характерным хлопком, бледные при дневном свете языки мгновенно охватили голову и плечи араба, метнулись вверх по крылу машины, жадно слизывая бензиновую дорожку.

Подобрав принадлежавший свежеиспеченному журналисту Сиверу "ингрэм" с глушителем и проверив магазин, который благодаря его меткости остался почти полным, Глеб направился к ближайшей пожарной лестнице и, подпрыгнув, опустил вниз ее раздвижную секцию. Поднимаясь на крышу склада по громыхающим железным ступеням, он услышал пронзительный вой полицейских сирен и пошел быстрее. Потом в отдалении возник и начал приближаться с угрожающей быстротой басовитый клекот идущего на малой высоте вертолета. Лондонская полиция оказалась в прямом смысле слова на высоте, и в течение почти пятнадцати минут Глебу пришлось ползать на четвереньках среди вентиляционных труб и каких-то похожих на голубятни надстроек, играя в прятки с вертолетом. С достойным лучшего применения упорством вертолет кружил над местом происшествия, разгоняя винтами дым двух пожаров, и убрался только после того, как внизу собралось видимо-невидимо полицейских. Проводив его неласковым взглядом, Глеб отправился на прогулку по плоским крышам, хваля себя за то, что не поленился снова поднять наверх раздвижную секцию пожарной лестницы. Впрочем, вряд ли это могло надолго задержать погоню. Все-таки в полиции служат не одни идиоты, и кому-нибудь непременно придет в голову гениальная мысль проверить столь удобный путь отступления. Поднявшись наверх, этот гений сыска увидит свежие следы на снегу, и вот тогда-то начнется самая потеха. Стрелять в полицейских Глебу не хотелось, и потому его прогулка по крышам больше напоминала стремительный спринтерский рывок.

Он бежал, поминая недобрым словом мертвого водителя "фольксвагена", который заманил его в эту дыру. Конечно, остаться незамеченным в людном месте было бы просто невозможно, зато там Глеб сумел бы без проблем, в два счета затеряться в толпе. Здесь, в мире глухих кирпичных стен, голых плоских крыш и запертых по случаю рождественских каникул складских ангаров и мастерских, бегущий человек был заметен, как муравей на чистом листе ватмана, а протянувшаяся за ним цепочка следов на нетронутом снежном покрывале превращала погоню в детскую игру. В данный момент Глеб ненавидел снег еще и за то, что его белизна больно резала не защищенные темными очками глаза.

Он уже начал подумывать о том, чтобы, взломав зенитное окно или какую-нибудь чердачную дверь, отсидеться в одном из складов, но сразу же отказался от этой мысли. Следы на снегу неизбежно приведут погоню к выбитому окну или взломанной двери, и тогда полицейским останется всего-навсего тщательно осмотреть запертый снаружи ангар. А что останется ему? Одно из двух: либо геройская и предельно глупая смерть в неравном бою с британским полицейским спецназом, либо сдача властям и тюремное заключение, которое, с учетом всех обстоятельств дела, может оказаться пожизненным.

Потом он услышал донесшееся откуда-то снизу хриплое рычание мощного дизельного двигателя и, подбежав к краю крыши, увидел почти прямо под собой медленно ползущий грузовик с тентованным трейлером на прицепе. Грузовик приближался, и двигался он как раз в нужном направлении, так что Глебу опять поневоле пришла в голову мысль о том, что он не просто выполняет задание, а участвует в некоем сражении, управляемом с высот, недосягаемых ни для президентов, ни даже для монархов. "Бред собачий, – подумал он, стоя на низком карнизе и стараясь поточнее рассчитать прыжок. – Бог не может спорить с Аллахом по той простой причине, что они оба – одно лицо. Бог един, об этом твердят все без исключения религии, вот только каждая из них называет его по-своему, и путаница эта тянется, пожалуй, с того самого дня, когда была разрушена Вавилонская башня. Просто, наверное, если Бог и впрямь имеет отношение к этому делу – в чем я лично очень сомневаюсь, – то помогает он мне, а не этим бородатым отморозкам..."

Когда темно-синий тент оказался прямо под ним, Глеб прыгнул. Расчет оказался верным: он приземлился между двумя ребрами каркаса, и тент принял его, как родного, смягчив удар и даже не подумав порваться. Глеб немного полежал, распластавшись на пружинящей, холодной, присыпанной снегом поверхности, а затем вынул из кармана складной нож, вспорол плотную синтетическую ткань и спустился в загруженный какими-то бумажными тюками кузов. Здесь он пробрался к левому борту, с помощью все того же ножа проковырял себе дырочку для наблюдения и, с удобством расположившись на тюках, покинул район, в котором его могли искать.