Слепой против бен Ладена

Генерал ФСБ Потапчук сидел на заднем сиденье своего служебного автомобиля и из последних сил боролся со сном. Глаза у него горели, как будто в каждый из них кто-то сыпанул по горсти песка, челюстные мышцы ныли от напряжения, необходимого, чтобы сдержать зевоту, и в то же время Федор Филиппович понимал, что, улегшись в постель, ни за что не уснет: слишком уж велико было нервное напряжение, да и старая солдатская привычка – засыпать там и тогда, где и когда удалось приклонить голову, – уже давно уступила место другим – не солдатским, увы, а генеральским. Одной из них была привычка спать по ночам, а днем работать, и, поскольку часы на руке у Федора Филипповича показывали только начало четвертого пополудни, о том, чтобы вздремнуть, нечего было и думать.

Грязно-серые московские улицы рывками проплывали за покрытым причудливыми разводами засохшей уличной слякоти окном генеральской "Волги". Бесконечные колонны одинаково грязных машин у перекрестков, привычная давка на тротуарах и пешеходных переходах, вспышки светофоров, однообразно пестрые рекламные щиты на обочинах – все это сегодня вызывало у Федора Филипповича отвращение, и он не чаял поскорее добраться до дому. Рабочий день был в самом разгаре, но генерал Потапчук ехал не куда-нибудь, а именно домой – порадовать жену сообщением, что его отстранили от дел и едва ли не взяли под домашний арест. Жена действительно будет рада: она, чудачка, искренне считает, что ему давно необходим отдых, и готова приветствовать любую возможность удержать своего драгоценного Феденьку дома. Тем более что генерал, естественно, ни за что не признается, какой разнос устроило ему при свидетелях первое лицо государства и в каких выражениях ему было предложено посидеть дома и подумать о своем поведении. Кто-то другой, может, и расскажет – доброхотов в его окружении всегда хватало, – но сам Федор Филиппович – ни-ни. Могила.

Несмотря на владевшую им тревогу и усталость, из-за которой все окружающее казалось подернутым какой-то черной сеткой с мелкими, постоянно перемещающимися узелками, Федор Филиппович улыбнулся, вспомнив, как все это было. Да, это был разнос по всем правилам: совершенно неожиданный, негромкий, сдержанный, как водится, и окончательный – по крайней мере, с виду. После таких разносов людей тихо, без почестей и речей, отправляют на пенсию – это, сами понимаете, в лучшем случае. А о том, что бывает после подобных фитилей при неудачном стечении обстоятельств, лучше вообще не думать...

Да, доброхотам будет о чем поговорить. Наметилось занятное дельце, Потапчук, старый дурень, тявкнул о нем прежде времени на самом что ни на есть верху, а там сочли, что дело яйца выеденного не стоит, что у генерала уже маразм начинается, да и дали ему, дуралею, по шапке. Так ему, бестолковому, и надо. Это прямо по Пушкину: "Дурачина ты, простофиля..." "Сказку о рыбаке и рыбке" читали? Ну вот...

Одна беда: дельце-то и впрямь намечалось в высшей степени интересное, а Потапчука задвинули в самый дальний угол раньше, чем он успел поделиться с общественностью своими достижениями. Вроде бы нашел наш Федор Филиппович некоего весьма популярного араба, за которого господа американцы готовы на что угодно: хоть бывшего главу российского Минатома Адамова на родину вернуть, хоть вагон долларов отгрузить. Каково, а?! Верно говорят: дуракам везет...

И все вроде шло на лад. Генерал Андреичев, Дмитрий наш Владимирович, быстренько смотался в эту самую Америку, провел там предварительные переговоры и вернулся, как положено, со щитом. Американцы его встретили как родного, облизали с головы до ног, согласились на все и со своей стороны кое-что ему предложили. Адамова вернуть? Да пожалуйста! Только, сказали американцы, Адамов, мол, нам бы и самим пригодился, так не возьмете ли деньгами, господа чекисты?

И господа чекисты, как водится, подумали: пуркуа па? В смысле: почему бы и нет? Ведь что такое чекист? Это, товарищи офицеры, чистые руки, горячее сердце и холодная голова. Феликс Эдмундович Дзержинский это сказал, если кто, случайно, не в курсе... Неизвестно, как там насчет температуры сердца и в особенности чистоты рук, но с головой у чекистов, особенно высокопоставленных, всегда был полный порядок. Это, знаете ли, только генерал Потапчук Федор Филиппович до седых волос дожил, а определять, с какой стороны на бутерброде масло, так и не научился. Так ведь недаром говорят: в большой семье не без урода...