Слепой против бен Ладена

Рашид медленно опустился в кресло, глотнул из чашки остывшего кофе, разглядывая фотографию в газете. Она лежала вверх ногами, и в этом странном ракурсе длиннобородый убийца почему-то казался еще более похожим на некоего богатого джентльмена арабского происхождения – всегда гладко выбритого, аккуратно причесанного и носящего европейские костюмы с изяществом, которое не снилось большинству настоящих европейцев.

Закир Рашид разглядывал фотографию, но думал он сейчас вовсе не о человеке, который был на ней изображен, а о корреспонденте агентства "Рейтер" Алеке Сивере.

Рашид не кривил душой, когда называл себя простым, необразованным человеком, ничего не смыслящим в политике. Так оно все и было на самом деле: он действительно не получил образования и не интересовался темными закулисными делишками, которые принято называть большой политикой. Однако это вовсе не означало, что Закир Рашид – дурак; это означало лишь то, что в свое время у него не оказалось под рукой суммы, необходимой для оплаты обучения в колледже или университете. Он окончил обычную школу, то есть научился читать и писать, а заодно получил некоторые разрозненные сведения из различных областей науки, каковые, ввиду своей полной бесполезности, были им забыты сразу же после того, как он в последний раз переступил школьный порог.

Правда, Рашид любил читать, предпочитая, разумеется, не философские трактаты или бредовые сочинения любителей покопаться в психологии (в которой они, по твердому убеждению турка, ровным счетом ничего не понимали), а незатейливые полицейские детективы, напоминавшие ему о веселых деньках голодной и далеко не законопослушной юности. Эта любовь к чтению способствовала развитию заложенной в него еще в школе – скорее по счастливой случайности, чем в силу каких-то иных причин, – привычки к системному мышлению. Короче говоря, Закир Рашид умел не только читать, но и думать, выстраивать логические цепочки и делать из своих размышлений выводы. Они, разумеется, далеко не всегда на поверку оказывались правильными, но Рашида это не особенно беспокоило, поскольку окружающие очень редко интересовались его мнением по тому или иному вопросу, а следовательно, ничего не знали о его ошибках.

Сейчас тренер думал о французе и чем больше, тем сильнее укреплялся во мнении, что мсье Сивер возник в его жизни далеко не случайно. Он появился в клубе как раз в тот момент, когда у Рашида возникли кое-какие подозрения в отношении своего нанимателя, и заговорил не с кем-то, а именно с ним. Он мог выбрать кого угодно: о проблемах мусульманской молодежи сейчас не говорит только ленивый, – но он привязался к Рашиду, неразговорчивому, недалекому спортсмену, тренеру баскетбольной команды, который, по идее, не мог и двух слов связать. И сделал он это не раньше и не позже, а именно в тот момент, когда в клубе не оказалось никого из руководства, кроме все того же Рашида.

Совпадения, конечно, случаются, но не такие невероятные. Вспомнилась фраза, произнесенная героем какого-то приключенческого фильма: "Совпадения похожи на резину: когда их слишком сильно натягиваешь, они рвутся". А это совпадение было натянуто так, что дальше некуда.

Проблемы социальной адаптации мусульманской молодежи журналиста Сивера интересовали очень мало, а вероятнее всего, не интересовали совсем. Он говорил о них вскользь и как-то очень рассеянно. А что его действительно интересовало, так это терроризм, особенно "террорист номер один" Усама бен Ладен. Он этого и не скрывал, и упоминание о погибшей от рук террористов семье Рашида заставило его умолкнуть лишь на миг, после чего он твердой рукой вернул разговор в прежнее русло.

Сейчас, когда турок старательно восстанавливал в памяти подробности вчерашнего разговора, ему начинало казаться, что Алек Сивер заранее знал или, по крайней мере, догадывался, кем в действительности является таинственный хозяин. Да и самого Рашида с его догадками и сомнениями хитрый француз, казалось, видел насквозь. Недаром же он оставил на столе эту проклятую газету!

Однако и Рашид, если разобраться, повел себя не так уж глупо. Сейчас, обдумывая свое вчерашнее поведение на относительно трезвую голову, он уже не сомневался, что действовал почти осознанно. Он с самого начала почувствовал, что Сивера интересует вовсе не мусульманская молодежь, а к концу разговора убедился, что нужно французу и кто он на самом деле такой. Журналист? Сомнительно... Скорее уж авантюрист, решивший подзаработать, продав американцам некую бородатую голову, а может, и вовсе сотрудник спецслужб. Хотя спецслужбы в таких ситуациях действуют немного иначе, да и журналисты бывают разные: одни зарабатывают на хлеб светской хроникой, а другие все время лезут в пекло, добывая многотысячные гонорары и громкую славу, которая частенько становится посмертной.