Слепой стрелок

— А не проще будет спросить? — заметил Скрипач. — Марфа, у нас возник вопрос о городе, точнее, о зданиях и объектах, которые восстанавливаются. С какой целью это делается, и почему нет замены на что-то новенькое?

Система ожила мгновенно, и, кажется, она ждала этого вопроса.

— Городам, и не только им, возвращают красоту, — сказала она. — Решение об историческом облике принимается на основании волеизъявления жителей. Система создает ряд визуальных макетов того или иного места, и предлагает людям. Они выбирают наилучший, и он поступает в работу. Начинается розыск виновных для привлечения их к…

— Стоп, — Ит поднял руку. — Виновных? Мы не ослышались?

— Именно виновных, — ответила система. — Вы спрашивали о гостиничной двери. Она не разрушила сама себя. Её разрушил человек. Этот человек получает поручение: восстановить объект. Полностью.

— А если человек уже умер? — спросил Скрипач.

— Вина переходит его потомку, — голос системы стал вдруг тяжелым. — Чаще всего потомки берут на себя вину добровольно.

— Погоди-погоди, — Скрипач нахмурился. — То есть на практике это выглядит как? Кто-то где-то искал обломки двери, потом собирал их воедино, и…

— Совершенно верно, — ответила система. — На восстановление двери гостиницы ушло одиннадцать лет. Потомок вандала оказался сознательным совестливым человеком, и по сей день занимается восстановлением объектов, уничтоженных его дедом. Он достойный гражданин, получил право на шестого ребенка, и живет в пригороде Москвы, в отдельном доме. И он, и его потомки уже подтвердили право на геронто второго уровня.

— О-фи-геть, — тихо произнес Лин с нескрываемым восхищением в голосе. — То есть этот мужик, получается, собирает всю сознательную жизнь обломки, и клеит из них двери и всё прочее?

— О, нет, не только, — система усмехнулась. — Сейчас он занят восстановлением дома, в сносе которого принимал участие его дед. В доме в процессе сноса были убиты три человека. Их тела оказались вывезены на свалку, и завалены обломками того, во что превратился дом. Поэтому одни люди в данный момент собирают и восстанавливают кирпичи и прочие материалы, а другие… — система запнулась. — Собирают то, что осталось от тел, для внесения в «грани памяти» и достойного захоронения.

— И ещё раз офигеть, — Лин покачал головой. — Слушайте, Марфа, а тут вообще кто-то чем-то ещё занят?

— Разумеется, — кажется, система удивилась. — На восстановлении работает всего шесть процентов населения планеты. Этого, конечно, мало, потому что планету требуется привести в порядок в максимально короткий срок, но…

— Ясно, — Ит решил, что стоит попробовать зайти с другой стороны. — Марфа, на счет эстетики. Люди, как бы правильно сказать, существа порой неискренние. Сговор, хитрость, выгода — ну, вы понимаете. Такой вариант исключен?

— Да, он исключен, — серьезно ответила система. — Обман слишком легко раскрыть. Сговор быстро станет заметен. Выгоды в данный момент не способен получить никто, потому что до окончания процесса входа в конклав и восстановления мира обогащение отдельных граждан остановлено. Это жестокие меры, но они необходимы.

— Для чего? — спросила Берта.

— Для того чтобы люди научились ценить мир, в котором они живут, — жестко ответила система.

* * *

— Интересно, они это сами придумали, или кто-то подсказал? — спросила Эри, когда они дошли до гостиницы.

— Конклав, — пожал плечами Фэб. — Да, на этом этапе приятного мало, согласен. Зато потом будет неплохо. И весьма неплохо.

— Это гнусно выглядит, — покачал головой Лин. — Заставлять человека отвечать за то, что сделал дед или прадед… как-то не очень хорошо. Он же не виноват.

— Ну, как сказать, — возразил Фэб. — А убить в процессе сноса дома троих людей — это не гнусно? Может быть, и дом был красивый, и место хорошее, но кому-то оно для чего-то понадобилось, и произошло то, что произошло. Что же до вины, то многие ощущают эту самую вину за своих предков. Да, Саб?

Саб тяжело вздохнул. И Рэд тоже.

— Да, — сказал Саб после непродолжительного молчания. — Я порой ненавижу себя. И чувствую себя виноватым. За то, что похож на старшего отца, например. Тот еще был подлец. За то, что творили младшие отцы. Да много за что.

— Та же история, — кивнул Рэд. — Т-Кауса, понимаете ли, тоже отнюдь не невинные вельши с зеленой лужайки. И я тоже порой чувствую… н-да, не хотелось бы об этом говорить. Так что если тот человек ощущает то же самое, я его понимаю. Не всё так просто, как хотелось бы, Лин. Приятного в этом мало, но мы оба, и Саб, и я, вынуждены признать, что не так уж и неправы местные, которые решили поступить подобным образом.

— Ладно, — кивнул Лин, соглашаясь. — Хватит об этом, наверное. Давайте работать дальше. Посмотрим, что за время нашего отсутствия сумела придумать Альтея.

4 Нитяные куклы

— Негусто, — голос Берты был недовольным, — то есть я хотела сказать, что на самом деле даже слишком густо, но при этом пока что пусто.

— Это ты о чем? — полюбопытствовал Ит.