Слепые жернова

Давно ли она работает в кондитерской Бентонов? С четырнадцати лет; это было ее первое место, с тех пор она его не меняла.

Давно ли не имеет работы ее отчим? Чем он занимался, пока не потерял работу? Он был путевым рабочим, только это было еще до Войны; потом он служил в армии, а дальше перебивался временными заработками. Работа была в большом дефиците. Она произнесла это так, словно собеседники могли пребывать на сей счет в неведении, и на нее уставились три пары глаз: отца, дяди, самого Дэвида. Брат Дэвида не жил с родителями, женившись, он переехал на соседнюю улицу.

Где трудится ее сестра? В кафе в Шилдсе. Хорошо хоть, что не спросили, где конкретно находится это кафе…

Дэвид все время сидел напротив нее, и каждый раз, смущаясь или пугаясь, она искала поддержки в его взгляде. Он только этого и ждал. Никогда еще она не видела человека с такими добрыми глазами. Они были у него светло-серые. Глаза были самым привлекательным в его облике, хотя и рот неплох. Все его черты были безупречны, однако от этого он не становился хорош собой. Видимо, виновата в этом его кожа — грубая, с красными прожилками на щеках, как у человека, всю жизнь проработавшего у доменной печи. По ее разумению, это было лицо человека скорее физического труда, чем работника судостроительной конторы. Однако голос свидетельствовал о другом. Это был чудесный голос: мягкий, теплый, добрый. Ей нравились его глаза, его голос, весь он с потрохами.

Отец его был, возможно, так же хорош собой в возрасте Дэвида, но теперь его волосы, когда-то темные, поседели, один глаз дергался. Однако он тоже оказался приятным человеком. Еще там был дядя. Она засмеялась, когда ей его представили. Дэвид назвал его не дядей, а Дэном. «Это Дэн, — сказал он. — На самом деле он мне дядя, но он всего на шесть лет старше меня, так с какой стати мне называть его дядей? Он у нас проказник, так что глядите в оба».

С Дэном ей было совсем легко, легче, чем с остальными, даже с Дэвидом. Дэн уступал в росте Дэвиду, в котором было без малого шесть футов, зато был гораздо шире и дороднее, с большим квадратным лицом. Вот его можно было назвать красавцем. Она с самого начала смекнула, что он относится к породе шутников, умеет поддерживать разговор и вызывать у собеседников смех. Однако в Дэне было еще что-то, что сперва оказалось Саре не по зубам; каким-то образом эта его особенность была связана с отношением к нему сестры, матери Дэвида. Она сразу заметила, что миссис Хетерингтон обращается с братом совсем не так, как с мужем и с сыном. Чаще всего она его игнорировала, когда же ей приходилось с ним разговаривать — к примеру, благодарить за переданное через стол блюдечко, — она старалась на него не глядеть, а ее голос становился заносчивым, словно она была им недовольна, как учитель не проявляющим прилежания учеником. Сара поняла это полностью только сейчас, перебирая в памяти детали чаепития.

В одном она была уверена: Хетерингтоны — превосходные люди; если бы Дэвид сделал ей предложение, она бы от счастья скончалась на месте.

Еще раз попросив Святую Деву приворожить его, она погрузилась в здоровый, полный приятных видений сон.

2

Последним посетителем магазина был в этот день семилетний мальчуган. Он никак не мог решить, чего ему больше хочется: леденцов, пастилы или ирисок. Сара сказала ему как можно терпеливее:

— Мы закрываемся, голубчик. Решайся скорее!

Ребенок еще поразмыслил, потом поднял глаза и сказал:

— Пожалуй, по две унции того и другого.

— Чего именно? — со вздохом переспросила Сара.

Мальчик оказался не готов к немедленному ответу. Сара подняла глаза и увидела над его макушкой фигуру, прохаживающуюся за стеклянной дверью.

Когда мальчик уже разинул рот, чтобы огласить свое решение, в магазине раздался спокойный голос:

— Пора, Сара.

— Да, миссис Бентон.

Она поспешно сложила сласти в пакет и подала его покупателю, который гневно молвил:

— Зачем было класть все в один пакет? Теперь все слипнется.

— Ступай себе! — прошипела продавщица, теряя терпение.

Вытолкав докучливого клиента за дверь, она накинула щеколду, стараясь не поворачиваться лицом к улице. Надевая пальто, доложила:

— Все заперто, миссис Бентон. Я пошла.

Пожилая хозяйка улыбнулась.

— Иди, иди. Не хватало еще, чтобы я расплачивалась за его стоптанные подошвы.

Сара зарделась. Она не знала, что миссис Бентон заметила Дэвида.

— Хороший парень?

— Очень, миссис Бентон.

— Ну, будь умницей.

Сара ничего не ответила, но глаза ее расширились, когда она отвернулась, потупив голову. На напутствие хозяйки можно было бы ответить благодарным смехом, но смеха у нее не вышло из-за волнения. Предупреждение было произнесено не насмешливо, как оно прозвучало бы из уст какой-нибудь из соседок, подразумевающей что-то вроде: «Смотри, не наломай дров, не то придется исповедоваться». Миссис Бентон имела в виду именно пожелание удачи, и Саре стало жарко. Не удивительно, что, когда она предстала перед ним, его первыми словами были:

— Вам жарко?

Теперь она позволила себе широко улыбнуться.

— Только что сбыла большую партию товара.