Слеза на рунной стали

– Я вчера поинтересовался у воительницы, – негромко сказал Корон. – Знаешь, Денит, оказывается, все просто. Несколько веков назад запрета не существовало. Охотники за артефактами Ушедших действовали по всему Смонтогну. Случались и кровавые стычки, но власти закрывали на это глаза из-за огромных прибылей для казны. А потом кто-то из охотников нашел подземелье, заполненное красивыми светящимися шариками. Он разбогател, продавая их. Шарики нравились всем. Женщины носили их как необычное украшение, аристократы развешивали вместо фонариков в дворцовых парках, дети любили играть с ними. А через некоторое время люди начали умирать. Умерли все, кто имел эти шарики, касался их или даже видел один-единственный раз. Трагедия напоминала описанное в древних книгах, то, что происходило после Битвы Богов. Видимо, шарики были остатками какого-то немыслимого оружия Ушедших. Об этой истории мальорги рассказывать не любят. Властители Смонтогна тогда поклялись, что никто больше не принесет из руин Ушедших ни одной вещи.

Погуляв по городу еще немного, ближе к вечеру друзья вернулись в гостиницу и спустились в погребок. Отличное пиво с белой пенной шапкой – вот что сейчас требовалось. Приятно было прихлебывать горьковатую терпкую влагу и смаковать каждый глоток, понимая, что еще не скоро удастся посидеть вот так, спокойно, никуда не торопясь. Очередной менестрель, взобравшись на стол, читал заунывную балладу непонятно о чем, горожане и приезжие, не слушая его, степенно беседовали о делах. Мерный стук кружек и приглушенный шум улицы располагали к неторопливым размышлениям. Корон и Одиночка, поддавшись общему настроению, не спеша потягивали пиво.

– Корон, – сказал вдруг Одиночка, стараясь не поднимать на друга глаз, – я не хочу уезжать отсюда.

Магиер улыбнулся.

– А мы и не торопимся. Для начала выловим колдунов, потом напьемся вдоволь пива, отдохнем – тогда и двинемся.

– Ты не понял. – Одиночки откашлялся. – Я совсем не хочу уезжать отсюда. Я никогда не мог спокойно пожить где-нибудь, вечно странствовал. Сначала один, потом с тобой. Бывал и в чудесных местах, и в таких, где жизнь едва теплится, но всегда шел дальше. А теперь я устал.

Улыбка сошла с губ магиера.

– Ты любишь Элейн Норт, верно, Денит? Ты хочешь остаться с ней?

– Она такая красивая. – Слова давались Одиночке с трудом. – Такая красивая и… светлая. Но как ты узнал? Я ведь никому не говорил!

Корон вздохнул.

– Денит, иногда ты напоминаешь мне большого ребенка. Неужели ты и вправду думаешь, что, когда смотришь на нее с открытым ртом, другие ничего не замечают?

– Мне кажется, – голос Одиночки дрогнул, – кажется, я тоже ей немного нравлюсь. Она пригласила меня на праздник вишен… вот. Помнишь, Корон, мы с тобой встретились в Мертвых Землях? Ты никогда не спрашивал меня, почему я так рисковал. Понимаешь, предметы Ушедших можно отыскать везде, но хорошо заработать на них удается, только побывав в пустыне. Вот я и пытался заработать на домик, небольшой домик где-нибудь в теплых долинах. Завести семью, детишек… Корон, у меня никогда не было своего дома. Я родился в грязных подвалах Сенторра. Это неправда, что в Сенторре люди живут сыто и привольно. Не все, только те, кому посчастливилось родиться в домах среди садов. А я… я питался помоями и играл с крысами, неделями не видя дневного света. В один из дней, когда стало совсем туго, моя мать решила съесть меня, но не успела, попалась в руки таким же голодным оборванцам. Я бежал и сумел выжить. Старый охотник за следами Ушедших подобрал меня и увез на восток. Добрый был старик. Он научил меня всему, что знал, но и у него никогда не было собственного жилища. Он умер у меня на руках далеко в Мертвых Землях, а я даже не смог похоронить его, потому что за нами по пятам гнались Дикие… Я не хочу умереть так же.