Слезы Брунхильды

Восемь лет спустя, уже после смерти Хильперика, Претекстат вышел из заключения и вновь получил епископский сан при поддержке жителей Руана. На Пасху, когда он служил мессу, к нему приблизился какой-то человек и вонзил скрамасакс ему под мышку — точно таким же образом, каким был убит Зигебер. Никто из остальных священников не пришел Претекстату на помощь, и он истек кровью у подножия алтаря. Позже епископ Леудовальд Байезский провел расследование, которое установило несомненную причастность Фредегонды и епископа Мелэна к этому убийству — последний был назначен на место покойного Претекстата.

Нашлись люди достаточно отважные или набожные, чтобы публично упрекать нового епископа в убийстве своего предшественника…. Но каждый из этих людей вскоре сам погиб после этого, от ножа или от яда. Такова была Фредегонда…

14. Мерове

Лето 577 г.

Был третий час ночи[54], и еще не совсем стемнело, когда Гокиль, пустив коня галопом, преодолел последние мили, отделявшие его от места встречи. Весь день стояла невыносимая жара, и от этой скачки он был весь в поту. Без сомнения, Гокиль был не слишком умелым наездником, и к тому же не так уж молод…. Тело у него ломило, но на душе было легко — это путешествие словно вернуло его в прошлое, когда он был дворцовым управителем у Зигебера. Гокиль въехал в деревню, когда крестьяне возвращались с полей. За монету в полденье один из них дал напиться его лошади и проводил его к местной таверне.

Внутри было сумрачно. Остатки дневного света, проникая через распахнутые деревянные ставни вместе с вечерней прохладой, смешивались со светом свечей, зажженных по одной на каждом столе. Гокиль подождал, пока глаза привыкнут к полумраку, сел, стряхнул перчаткой дорожную пыль с одежды и заказал полынную настойку с медом. Разговоры, смолкшие при его появлении, понемногу возобновились — сначала приглушенно, потом, когда путешественнику принесли настойку, и он начал пить, — уже более непринужденно. Наконец один из посетителей — почти неразличимая тень среди других теней — поднялся и подошел к столу франка.

— Лу, — произнес он условный пароль.

Гокиль чуть прищурился, чтобы различить его черты. Теперь, в сорок лет, он видел уже не так хорошо, как в молодости, тем более при таком слабом освещении. Но, так или иначе, пытаться узнать собеседника не имело смысла — они были незнакомы. Иначе пароль бы им не понадобился.

— Руан, — ответил он, жестом приглашая человека садиться.

Затем улыбнулся и почесал бороду, пока тот располагался за столом. Лу Аквитанский был один из наиболее верных сторонников Зигебера, и именно он устроил эту встречу по просьбе королевы Брунхильды. А Руан был тем городом, где Мерове стал ее супругом. Все это казалось Гокилю скорее детской игрой, чем тайной миссией, но это было единственное задание, которое он получил впервые за долгие годы опалы.

Несколькими днями раньше принц Мерове прибыл в Метц, весь, сияя в надежде на предстоящую встречу с Брунхильдой. Начальник стражи проводил его во дворец, про себя изумляясь, с каким горделивым видом этот молодой человек, на голове которого еще не заросла тонзура, проезжает по городу, словно тот ему принадлежит. Но этот триумф длился недолго. Королева не появилась. Вместо нее к принцу после долгих часов ожидания вышел Готико и передал приказ немедленно оставить город. Один из стражников, галл по имени Грендион, отвезет его и его спутника в городок неподалеку, где они должны будут ждать дальнейших распоряжений.

— Меня зовут Гайлан, — сказал собеседник, придвигаясь к Гокилю, так, чтобы на его лицо упал свет свечи.

Лицо его было юным и красивым, однако на нем проступали глубокая тоска и усталость.

— Я — Гокиль… Королева передала мне послание для твоего хозяина.

Гайлан едва удержался, чтобы не запротестовать. Мерове не был его хозяином — по крайней мере, не в том смысле, который вкладывал собеседник в это слово.

— Я отвезу вас к Лу Аквитанскому, который поселит вас на одной из своих вилл в окрестностях Реймса, — продолжал Гокиль. — Там вы будете в безопасности.

— А королева?