Слезы Магдалины

Вопрос 5: Многих несчастных осудили за то, что на их теле обнаружили какие-то соски, однако всем известно, что немало людей, в особенности в преклонных летах, страдают от бородавок на разных частях тела и прочих естественных наростов, которые происходят от геморроя, деторождения и других причин, и лишь на этом основании один человек в компании одной женщины решает объявить подозреваемого виновным или оправдать.

Ответ: Те, кто выносит суждение, в состоянии доказать его основательность кому угодно и привести причины, почему такие отметины не только противоестественного свойства, но и не происходят ни от одной из тех причин, которые указаны выше. Что же до решения, которое они якобы принимают с глазу на глаз, то это ложь и неправда, ибо нет ни одного человека, которого осудили бы только на основании обнаруженных на его теле отметин. Каждый раз, когда осматривают мужчину, делают это в присутствии не менее дюжины самых надежных и здравомыслящих обитателей прихода, а когда осматривают женщину, то присутствуют опытнейшие женщины и повитухи, и все они, а не только обнаружитель и его помощники, подтверждают подозрительный характер найденных отметин, и все, включая зрителей, выражают свое неодобрительное к ним отношение и соглашаются, что эти знаки не могут происходить ни от одной из упомянутых выше причин.

Помойка кишела крысами. Серые и черные тела, голые хвосты, визг и кровь.

– Смотри, – человек в добротном черном плаще и шляпе, низко надвинутой на глаза, остановился. – Смотри, Бетти, внимательно.

Бледная девочка с золотыми волосами послушно остановилась. В серых глазах ее отразились и грязные стены переулка, и задний двор таверны, и крысиная война, но тонкое личико осталось неподвижным. Ни отвращения, ни страха – ничего.

– Они как люди, – продолжал человек, выпустив руку девочки. Теперь он опирался на трость, которой время от времени ударял по камням, метя в крыс. Те, вдруг теряя агрессивность, отбегали и скрывались в дырах между домами. – Душат друг дружку за кусок еды. Правда, люди душат не только за еду. Понимаешь?

Девочка кивнула.

– Не понимаешь, не ври, – человек раздраженно стукнул тростью по черному ботинку. – Соглашаешься... нужно мне твое согласие... Люди – твари. Им еды мало. Веру крадут. Надежду крадут. Любовь крадут. Тебя вот пытались украсть... но я не дал! Не дал я!

– Да, отец.

Голос девочки почти утонул в уличном шуме, но человек расслышал. Закашлялся, отворачиваясь, а после бодро заковылял прочь.

Идти было недалеко: улочка вывернулась, выплеснулась на грязную пристань и оборвалась. Человек пересек мостовую, обматерив невнимательного кучера и сонную лошадь, разрушил муравьиную цепь грузчиков, чем вызвал поток брани, и, добравшись до причала, замер. Теперь его взгляд был устремлен на море.

– И тут грязь. Везде грязь, – он даже не обернулся, чтобы проверить. Знал – никуда Бетти не денется. И она, подтверждая знание, печальной тенью стояла сзади. – Смотри, Бетти, хорошенько смотри.