Слишком чужая, слишком своя

– Юля, Юлька, ну не плачь! Пожалуйста, не надо! – Светлана обнимает меня за плечи. – Все хорошо, вот увидишь, все образуется. Ты дома, Макс тоже. Мы вместе. Все будет хорошо, нужно только верить.

Верить! Я никому не верю. Кроме Макса. Бывают минуты, когда я сама себе не верю. Легко сказать – все образуется! Может, когда-нибудь и образуется, если я разгадаю ребус, которым оказалась моя жизнь. А пока – ничего хорошего. Почти ничего.

– Макс очень умный. – Света возится с ужином. – Все время, которое провел у меня, ни разу сам не подошел ко мне. Неохотно позволял себя гладить. Ел неплохо, но без аппетита. И все время к чему-то прислушивался. Я видела, что он ждет.

– Он такой красивый. Я уже его люблю. – Виновник торжества лежит у меня на коленях, свернувшись клубком. Мордочкой ткнулся мне в ладонь. – Как я могла его забыть? Что угодно, кого угодно, но не его.

– Садись ужинать, – она ставит приборы. – Тебе раньше нравилась такая картошка, ешь и теперь. Забыла обо всем, и о нем тоже. Ты не виновата. Как прошел день? Что ты делала?

– А, ничего особенного. Приезжал какой-то Олег Вишневецкий, утверждал, что он – менеджер в моем офисе.

– И ты его впустила? Почему ты мне не позвонила сначала? Это мог быть кто угодно!

– Нет, не мог. Кому известно, что у меня проблемы с памятью? Тебе и доку. Значит… Да, вкусная картошка. Надо и мне как-нибудь попробовать что-то приготовить. – Макс прыгнул на пол, скрипнул паркет. – А он все-таки очень большой!

– Нельзя быть такой беспечной. Что ему было нужно?

– А, привез портфолио нескольких манекенщиц, которых предложили в агентстве. Я представляю, какой же у меня характер, если даже такие вопросы утрясают со мной. Я нескольких отклонила – одна несовершеннолетняя, другие слишком гремят костями. Вот и все.

– Почему ты не перезвонила мне? – Она и вправду волнуется.

– Потому что мне пора учиться жить самостоятельно. Ты же не будешь постоянно водить меня за руку? У тебя масса собственных проблем. А я даже не сказала ему, что у меня амнезия. Обошлась общими фразами, он ничего не заметил. Я не хочу, чтобы кто-нибудь узнал. Это сделает меня слишком уязвимой. Понимаешь?

– Ты права. Кстати, Олег влюблен в тебя, прими к сведению. – Светлана улыбается своими ямочками на щеках. – Ты не заметила?

– Да я об этом и не думала. Так старалась вести себя согласно сценарию, что он подарил мне новую записную книжку и удрал. Ты понимаешь, он уже собрался уходить, ну а мне же надо было выяснить, кто он такой, так что я сплела сказочку о потерянной записной книжке и попросила визитку. Вот только не говори, что это странно и я раньше ничего подобного не делала. Ну, что с тобой, чего ты надулась?

Светлана сидит неподвижно, лицо ее какое-то напряженное, бровки нахмурены. Она как будто усиленно о чем-то думает, пытается что-то понять. Мне остается только смотреть на нее, наблюдая за сменой выражений на ее личике. Наконец она пришла к какому-то решению.

– Ты только не сердись и не перебивай меня. Я хочу тебе кое-что сказать. То, что я, как мне кажется, смогла понять. Я сегодня занималась тем, что просматривала литературу, которая описывает случаи амнезии. Я просмотрела огромное количество файлов, делала запрос в Интернет, и вот что: твои симптомы во многом не похожи на те, которые уже описаны. Я нашла много случаев, когда пациент забывал все подчистую. И тем не менее ни у кого из них вот так ниоткуда не появлялись новые навыки. А то, что ты вчера сделала с ножом, случайной удачей назвать нельзя. Такое умение достигается упорными и длительными тренировками. И еще ряд признаков… Я считаю, что этого достаточно для того, чтобы сделать определенные выводы.

– Какие именно?

– Это слишком неправдоподобно, чтобы утверждать вслух и всерьез. Но впечатление такое, словно у тебя раздвоение личности. И эти личности существовали в тебе долгое время, но потом одна из них погибла в автокатастрофе, а другую я впервые вижу. Понимаешь?

Конечно, дорогая, что ж тут не понять! Мало сказать – «понимаю». Нет, именно это я чувствую, только никак не могла найти слова, чтобы это описать.

– У такого объяснения есть какая-то научная основа?

Это моя последняя соломинка. Последняя надежда на спокойную жизнь. Или я уже не знаю, что и думать.

– При определенных обстоятельствах такое возможно. Вообще, многое возможно, если речь идет о мозге. Мы пользуемся только маленькой его частью, все остальное – загадка для многих поколений исследователей. Если нет другого объяснения, надо остановиться на более или менее подходящем. Я считаю, что спешить с выводами пока не стоит. Со временем все выяснится.

– Ладно, оставим это.

Нет, дорогая, не очень убедительно. Что-то не сходится. Но тебе не надо знать об этом.

– Виталий приезжал?

Нет, слишком уж между прочим ты спрашиваешь об этом! Так он тебе понравился?

– Да, приезжал. Пил кофе и расспрашивал о моих снах. Скука смертная.