Слишком много подозреваемых

Если я приглашала их к себе, то они отказывались каждый раз под каким-либо формальным предлогом. А после того, как Ричарда постиг удар, все еще более усугубилось. Клио принялась говорить всем и каждому, что я убила Дадли, не в прямом смысле, конечно, но ускорила его кончину, превратив своим поведением последние месяцы его земного существования в сущий ад, что это я ответственна за его гибель. Не знаю, приводила ли она в доказательство историю со страховкой, но, вероятнее всего, да. И в результате меня стали приглашать все реже. Только на самые большие приемы, куда приглашали абсолютно всех. А это означало, что хозяева не хотят тебя видеть, а просто выполняют светские обязательства.

Однажды, прошлым летом, я затеяла званый ужин, на сорок персон. Отпечатала и разослала приглашения, заказала в прокате скатерти, приборы, наняла прислугу, все честь по чести, как полагается. Один только человек, вернее, одна пара подтвердила, что явятся. Все остальные ответили отказом. А я послала приглашения по почте за шесть недель. Это чуть не вогнало меня в гроб. Второго такого унижения я бы не пережила.

Но почти подобное случилось на коктейле у Ван Фюрстов. Я слышала там, как Клио распространяет обо мне какие-то новые сплетни. Тогда я решила поговорить с ней начистоту. Я проследила за ней однажды, кажется, в начале июня, по пути из «Фейр-Лаун» к ее дому, и поставила свою машину поперек на подъездной дорожке. Как она удивилась, увидев меня! У нее просто глаза на лоб вылезли. Я уж подумала, что напугала ее до смерти, но она быстренько взяла себя в руки. Даже пригласила в дом. Она была со мной откровенна. Я с ней тоже.

Она обвинила меня в эгоизме. Сказала, что не может понять, как я могла повести себя столь подло в отношении такого хорошего человека, как Дадли. У нее, конечно, была на уме болезнь собственного мужа. Разговор у нас вышел неприятный. Она была ко мне несправедлива, я тоже многого чего наговорила ей со злости. Она была такой ядовитой, ну вы-то знаете, какой она может быть. В конце концов мы пришли к согласию, установили некий мораторий… если я правильно выразилась. Она больше про меня болтать не будет, а за прошлое я на нее не в обиде. Четвертого июля мы с ней впервые встретились после той беседы, сыграли в теннис. Потом на веранде обменялись парой слов. Больше я ее не видела.

Фрэнсис выслушала этот монолог Беверли с двойственным чувством – недоверия и печали. Что же это за общество, где смысл жизни сводится к банкетам и коктейлям, пустой болтовне, сплетням и партиям в теннис?

Жизнь Фрэнсис в Ориент-Пойнт отличалась от здешней. Это был один остров, но разделенный на два мира. Фрэнсис когда-то решилась переступить черту. Беверли этого сделать не смогла. И вот теперь ей оставалось только сидеть в опустевшем доме и вертеть в пальцах с уже облезшим маникюром ножку бокала с джином или виски.

Фрэнсис оглядела комнату. Фотографий Дадли здесь не было, как и самой Беверли. Только портрет элегантной девушки в бальном платье, наверное, их дочери Дейдры.

Внезапный и неприятный звук заставил Фрэнсис резко обернуться. Беверли громко храпела, приоткрыв рот.

Фрэнсис вынула бокал из ослабевающих пальцев и поставила на столик. Ей пора было уходить. Сперва она хотела оставить записку с извинениями, но передумала.

Еще тридцать миль пути по свободным от интенсивного движения сумеречным дачным дорогам, и какое наслаждение ощутить, что ты наконец дома.

У Фрэнсис был соблазн просто ступить босиком на шелковистую траву своего газона, свалиться на землю и лежать так лицом к небу до рассвета. Но она нашла в себе силы сперва проделать необходимые процедуры – загнать машину в гараж, включить в саду полив, а уж потом вступить на крыльцо дома. Там ее ожидал огромный букет из бледно-розового душистого горошка, белой фрезии и едва распустившихся роз. Как будто кто-то принес и положил к ее ногам все богатство цветущего сада. Сэм? Только он, конечно.

Она совсем забыла, что ей предстоял ужин с ним, что лосось на гриле с молодым картофелем и пирог со свежей клубникой был обещан и стол должен быть накрыт во дворе за домом.

Слишком усердно она занялась проблемами своей мачехи, которая того не заслуживала, как сама Фрэнсис не заслуживала доброты и заботы, проявляемой Сэмом, а Сэм не заслуживал такого невнимательного отношения с ее стороны.

Она безнадежно опоздала на ужин. Лишь со вкусом подобранный букет остался ей в утешение.

Не снимая одежды, Фрэнсис растянулась на кровати поверх покрывала. Ни преодоленное ею за сегодня расстояние, ни тягостные разговоры не добавили ничего в копилку, куда складывались сведения о мертвой Клио. День был потрачен фактически впустую.

Единственное, в чем она убедилась, так это в том, что за блестящим фасадом жизни ее отца в Саутгемптоне скрывалось много неприглядного. Но такое открытие не стоило усилий, ею на него затраченных.