Слишком много счастья (сборник)

Кент прислал весточку, но только три года спустя. Письмо пришло из городка Нидлз в Калифорнии, но Кент писал, что искать его там не надо: он перелетает с места на место. Как Бланш {34} , – добавил он, и Алекс спросил:

– Какая еще, к черту, Бланш?

– Не важно. Это он шутит, – сказала Салли.

Кент не писал ни о том, где работает, ни о том, где жил все это время, ни о своих связях с какими-либо людьми. Не извинялся за то, что держал их столько лет в неведении, и не спрашивал, как поживают родители или как дела у брата и сестры. Зато он исписал несколько страниц рассуждениями о жизни. Но не о практической ее стороне, а о том, как следует жить и как он уже сейчас живет.

«Мне кажется смешным, – писал он, – что люди почему-то должны заключать себя в костюмы. Я использую это слово в переносном смысле – костюм инженера, или врача, или геолога. А потом он прирастает к коже, этот костюм, и оказывается, что его не снять. У нас есть столько возможностей открыть для себя мир – и внешний, и внутренний – и жить так, чтобы испытать все: и духовное, и физическое, все самое прекрасное и самое ужасное, что только доступно человечеству, и боль, и радость, и смятение. Вам, наверное, кажется, что я слишком пышно выражаюсь, но я, знаете ли, научился избавляться от всякой умственной гордыни…»

– Он наркоман, – сказал Алекс. – К гадалке не ходи. Испортил себе мозги наркотой.

Потом, глубокой ночью, он вдруг произнес:

– Секс.

Салли лежала рядом с ним и не спала.

– Что секс?

– Секс – вот что заставляет человека вести ту жизнь, которая не нравится Кенту. Надо занять определенное положение, чтобы иметь возможность зарабатывать на жизнь. Тогда ты сумеешь оплатить постоянные занятия сексом и их последствия. Он не принимает это во внимание.

– О господи, как романтично! – сказала Салли.

– Когда речь заходит о насущных потребностях, романтизму места не остается. Но он ненормальный – вот и все, что я хочу сказать.

Дальше в этом письме – или в этом бреде буйнопомешанного, как выразился Алекс, – Кент заявлял, что он счастливее многих людей, потому что побывал, как говорится, на волосок от смерти, и тогда в нем многое изменилось, и он благодарит отца, который вытащил его обратно на этот свет, а также мать, которая с любовью его приняла.

«Возможно, я тогда родился заново».

– Ну спасибо, – проворчал Алекс. – Я отказываюсь от чести быть его родителем повторно.

– Оставь, – попросила Салли. – Ты же так не думаешь.

– Я сам не знаю, думаю или нет.

Это письмо, где перед подписью стояли слова «С любовью», оказалось последним.