Слишком сильный

Я вспомнил вдруг, как прошлым летом мы с отцом на три дня уезжали вокруг острова на моторке, и Чапа, как нам сказали, все три дня сидел на берегу и неотрывно смотрел в море! Как только наш катер показался вдали, Чапа взвыл, прыгнул в бешеный прибой и поплыл! Волны трепали, переворачивали его, он погружался, захлебывался, но плыл вперед, к нам! А у нас, как назло, кончился бензин, заглох мотор. Подсачником, которым мы вытаскивали крупную рыбу, я выхватил Чапу из волны чуть живого! Он был как скелет, облепленный мокрой шерстью, прерывисто дышал, но все равно норовил лизнуть в губы то меня, то отца.

…Наконец мы с Данилычем выбрались из этого бесконечного магазина, оказавшись совсем не на той улице, с которой мы вошли. С облегчением вздохнув, мы пошли по улице, но тут перед нами оказался радиомагазин. Думаю, никто из моих друзей не простил бы меня, если бы я прошел мимо! Маленькие, но громко звучащие магнитофончики, и совсем крохотные «плейеры», которые вешаются на грудь и слушаются через наушники, и огромные стереосистемы — все сверкало, звучало, мелькало! Кассеты грудой валялись в большой плетеной корзине, похожей на увеличенную баскетбольную. К краю корзины был приделан флажок, на котором было небрежно написано — 5 фр. Любую кассету в корзине за пять франков! То есть за пятьдесят копеек! Тут были и «Модерн Токинг», и «Крис до Бьорг», и «Бед Бойс Блю» — все, о чем мечтали мои друзья, увлекающиеся музыкой.

Работал, естественно, видик — певец в рваном пальто, обвисшей шляпе шел, приплясывая, по перилам какого-то бесконечного моста через огромный пролив. Потом певец вдруг распался на множество мелких разноцветных кубиков, эти кубики моментально сложились в домик, который так же приплясывал, как и певец, потом из кубиков сложилась голова певца (песня продолжалась без перерыва), из широко открытого рта выехал игрушечный автомобильчик, потом вдруг автомобильчик этот превратился в настоящий, и тот же певец, уже в роскошном белом костюме, стоял в автомобиле и пел. Его длинные, теперь уже вымытые, причесанные волосы развевал ветер.

— Ну все… пойдем! — послышался почти уже забытый мною голос Данилыча.

Ах, да, я вышел из оцепенения, есть же Данилыч!

Мы вышли на улицу, пошли вверх — улица задиралась к небу.

— С боями пробиваемся вперед! — усмехнулся Данилыч. Мы решительно двинулись вперед, к статуе мадонны.

Но тут, откуда ни возьмись, возник магазин охотничье-рыболовно-спортивный — такого уж никак нельзя было пропустить. Я сразу загляделся на поплавки — высокие, красно-белые; на франк их давали целый десяток — ну как было не купить! Потом я метнулся к охотничьему отделу; какие там были ошейники и поводки — кожаные, пластмассовые, с узором, c бахромой! Жалко, Чапе не удалось поносить такой красоты!.. А может, еще придется, может, он еще жив! Я в волнении стоял перед прилавком.

— Так. Ну все! — тронув меня за плечо, проговорил Данилыч. — Если я не куплю эти свечи для моей машины — жена мне не простит! Минутку! — он ушел вглубь, в автомобильный отдел… За автомобильным шел магазин спортивной одежды… Короче, это повторялось раз за разом: мы кое-как выбирались из одного магазина, шли по улице, потом вдруг видели другой, заходили на секунду — просто так, чтобы купить какой-нибудь крючочек для ванной, — и выныривали, тяжело дыша, из какого-нибудь совсем другого, дальнего выхода, на какой-то совсем другой улице, с грудой каких-то копеечных, но очень интересных покупок на руках и обреченно ныряли в следующий магазин; носки с двухцветной полосой по щиколотке, фактически даром, были свалены прямо в корзину и стоили на наши деньги десять копеек, — а выйти в них на пляж!!! Это же сенсация!

Потом, оглядевшись наконец по сторонам, мы заметили, что идем по красивой широкой улице, главной улице Марселя — Канобьер.

— Ну что, может, перейдем на ту сторону? — азартно сказал Данилыч.

— А нам не пора обратно? — осторожно спросил я.

— А зачем обратно-то? — удивился Данилыч.

— Ну, наверное… пора уже есть, — проговорил я.

— Поесть можно и на ходу! — небрежно проговорил Данилыч. — Заскочить в «Дональд», проглотить по гамбургеру! — Чувствовалось, что он не впервые за границей, разбирается, что к чему!

— Но ведь Мадлена не советовала переходить на ту сторону, говорила, опасно! — спохватился я.

— Ну, днем-то, я думаю, ничего! — уверенно сказал Данилыч, и мы перешли.