Слишком влюбленная

— Пустяки! Я еще дешево отделался. Обидно лишь, что упустил верную победу из-за какого-то трусливого мерзавца. Какая жалость, что его не нашли!

Шеннон недовольно нахмурилась.

— Даже сейчас, когда я рядом с тобой, ты не можешь думать ни о чем, кроме своего бокса! Наверное, мне и в самом деле придется заняться альпинизмом или боями без правил.

— Прости, я ни в коем случае не хотел причинить тебе боль, — произнес Люк с искренним раскаянием.

— Ты даже не позвонил мне!

— Я не мог. Врачи не разрешают мне вставать, а телефонный аппарат находится в коридоре.

— Но разве так трудно было попросить кого-нибудь набрать мой номер и сообщить, что с тобой все в порядке? — Теперь, когда тревога за жизнь Люка оставила ее, на смену страху и жалости пришло раздражение. — Тебе, похоже, было попросту наплевать на меня и на мои чувства. Ты настолько погрузился в обмусоливание мельчайших подробностей злосчастного боя, что и думать позабыл о своей девушке!

— Ты злишься, что я скрыл свое участие в соревновании по боксу? Но я же сделал это исключительно ради тебя, чтобы ты не волновалась, — попробовал оправдаться Люк.

Однако Шеннон саркастически усмехнулась.

— Подумать только, какая трогательная забота! Конечно, гораздо разумнее было оставить меня в неизвестности, едва не доведя до сердечного приступа. Какое счастье, что у меня крепкое здоровье!

Люк помрачнел.

— Шен, мне совсем не хочется с тобой ссориться. Может, забудем злополучный эпизод и сделаем вид, будто ничего не случилось?

— Ага, до следующего «злополучного эпизода»? — зло поддела его Шеннон. — И сколько их еще будет? Десять? Пятьдесят? Пятьсот?

— Поверь, я очень сожалею о случившемся, заверил ее Люк. — Клянусь, подобное больше не повторится.

Шеннон иронично приподняла бровь.

— Неужели? Но ты меня уже обманул однажды. Так с какой стати я должна продолжать тебе верить?

Люк предпринял еще одну попытку оправдаться.

— Когда я давал слово оставить большой бокс, у меня и в мыслях не было нарушать клятву. Все вышло совершенно случайно. Мне предложили бой, от которого я просто не мог отказаться. Мой соперник…

— И слышать ничего не желаю! — резко оборвала его Шеннон. — Не нужно глупых отговорок. Ты меня обманул — это факт. Надеюсь, хоть с фактами-то ты не будешь спорить?

На лице Люка появилось непроницаемое выражение.

— Хорошо. Пусть будет так, как ты хочешь.

Да, я тебя обманул. Что дальше?

Шеннон не поверила своим ушам. Вот наглец! И он еще смеет задавать подобные вопросы? Холодно она спросила:

— Ты так спокойно говоришь об этом?

— По-твоему, мне следовало бы разрыдаться как истеричной девице? — насмешливо поинтересовался Люк.

Его ироничный тон задел Шеннон за живое.

— Уж, по крайней мере, принять виноватый вид. Неужели тебе ни капельки не стыдно?

Люк едва заметно пожал плечами.

— Я сделал только то, что диктовали обстоятельства. Моя совесть чиста. Еще раз повторяю: мне очень жаль, что я скрыл от тебя участие в бою. Но я в нем участвовал бы в любом случае.

Шеннон нахмурилась.

— Даже если бы тебе пришлось выбирать между боксом и мной?

Помедлив, Люк кивнул.

— Да. И я тебе пытался объяснить почему.

Если ты изволишь меня выслушать…

Но Шеннон на сегодня было более чем достаточно. Заткнув уши, она визгливо крикнула:

— И слушать ничего не желаю! По-моему, ты и так достаточно полно высказался.

Не переживай, твою мысль я уловила отчетливо. На первом месте для настоящего мужчины всегда будет настоящее мужское увлечение — его величество бокс. Ну а любимая девушка, как говорится, потом. В свободное от махания лапами время. — Чувствуя, как горло судорожно сжимается, Шеннон быстро договорила:

— Если удастся выкроить для меня часок-другой, звони. Приятно было увидеться. Всего хорошего.

И, не оглядываясь, она выбежала из палаты.

Глава 8

Уже дома, пока Шеннон угрюмо колдовала над кастрюлями, пытаясь приготовить обед, Сусанна сурово отчитывала ее.

— Ума не приложу, и что мне с тобой делать? — возмущенно спрашивала она. — Ты ждала этого мужчину всю свою сознательную жизнь.

Из-за него ты насмерть поругалась с лучшей подругой. Ради него же готова бросить вызов обществу. Рядом с ним ты безумно счастлива.

И вдруг, ни с того ни с сего, устраиваешь Люку безобразную сцену лишь потому, что бедняжка не предупредил тебя о каких-то там соревнованиях!

Шеннон» сердито бросила лук и морковь на сковороду и принялась яростно перемешивать их ложкой.

— Не защищай Люка. Он этого не стоит. И давай лучше вообще перестанем говорить о нем.

Иначе я за себя не ручаюсь.

— Вот как? — Сусанна громко фыркнула, всем своим видом выражая презрение. — Сначала ты разрываешь нашу дружбу из-за того, что я посмела сказать о нашем обожаемом Люке что-то нелицеприятное. Теперь грозишься сделать то же самое, если я буду за него заступаться. Так где же логика? Тебе не кажется, что нужно быть более последовательной?

Отбросив ложку в сторону, Шеннон резко повернулась к Сусанне.

— Позволь мне самой решать, где следовать логике, а где нет. Я же не вмешиваюсь в твою личную жизнь. Изволь и ты не вмешиваться в мою. Люк не тот, кого я искала, и точка!