Слой

Проснувшаяся совесть куснула Виктора Александровича. Слова жены напомнили ему воскресное послеобеденное возвращение домой из «заимки» Чернявского, его якобы вылет из Москвы утренним рейсом, якобы поиски машины в аэропорту, якобы имевшее место неожиданное приглашение Шафраника на министерскую дачу, отказаться якобы не мог, а позвонить не успел. Не любивший и не очень умевший врать Слесаренко с каждой новой ложью всё больше злился на себя, но злость сорвал, понятно, на жене, прицепившись к тому, что в его отсутствие заболел внук: съел какую-то импортную сладкую гадость, а ведь он запретил строго-настрого!.. Досталось и сыну со снохой, и внуку тоже, и даже раздача московских сувениров не прибавила потом настроения ни Виктору Александровичу, ни другим, тем более что в качестве подарка внуку Слесаренко, как обнаружилось, привез заморское шоколадное яйцо.

— Ладно, Вера, успокойся, — извинительно сказал Виктор Александрович. — Ничего страшного, немного крови натекло из носа. Зато теперь твой муж — герой, авось премию дадут в качестве компенсации. — Он глянул на часы. — В два тридцать буду на обеде. Другую рубашку подбери, пожалуйста. Ну всё, пока.

Заседание Думы прошло без неожиданностей, в два пятнадцать приняли решение прерваться на обед: получалось, что Слесаренко все рассчитал точно. Он складывал бумаги в портфель, когда мэр, поднимаясь с кресла, негромко сказал ему:

— Зайди на пару слов, Виктор Александрович.

Подхватив портфель, Слесаренко пошел за начальником. В приемной мэра толпились вечные просители, за что секретарша получила сердитый взгляд хозяина: мэр не любил, когда в приемной сидели одновременно больше двух человек. Для посетителей напротив двери приемной был небольшой, уютный холл с удобными креслами, но настырные ходоки все равно пёрли в приемную: там было больше шансов проскользнуть в заветную дверь.

Они уселись у большого стола, сервированного под кофе на двоих. В конце кабинета была дверь, ведущая в комнату отдыха, и обычно напитки подавались там; кофе в кабинете, «по-походному», определял собой короткий и официальный разговор.

— Однако ты молодец, Виктор Александрович! — сказал мэр. — Умеешь держать удар. — Оба усмехнулись. — Ты мне очень помог сегодня, спасибо. Но я не об этом. Бумагу привез?

— Привез, — ответил Слесаренко и полез в портфель.

— Не надо, у меня есть факсовая копия. Сам передашь Вершинину, договорились? И возьми это дело на персональный контроль. Сам знаешь: документ — это еще не деньги. Будет задержка, даже на неделю, — немедленно сообщи, стесняться нечего, надо будет — выйдем на Совмин, подключим Рокецкого. Прав Шафраник: эту проблему надо закрывать однозначно… У нас на вечер намечена встреча в поселке Нефтяников. Поедешь туда, поговоришь с людьми. Бумагу покажешь, только сделай копию, а то уведут, захватают. Договорились? Вот и хорошо. Пообедаем вместе?

— Извините, обещал жене быть дома.

— Раз обещал — выполняй.

Мэр допил кофе, ткнул в пепельницу полусгоревшую сигарету.

— Да, вот еще что… У меня был Терехин, он на тебя обижается, Виктор Александрович. Вам вдвоем виднее, как надо поступить. Ты ведь знаешь, я в мелочи не лезу, мне важен результат. Только одно хочу сказать тебе, Виктор Александрович: вы оба — мои ближайшие помощники, и никаких скандалов между вами я не потерплю. Работать надо, а не выяснять отношения. Договорились?

— Я обязательно учту ваши пожелания, — ответил Слесаренко.

— Это не пожелания, дорогой мой. Желают здоровья, а работу — требуют. И спрашивают за нее. Ну всё, не смею задерживать. Привет от меня жене.

— Спасибо, передам, — сказал Слесаренко, поднялся и пошел к двери.

— И последнее, Виктор Александрович, — в спину ему произнес мэр, Слесаренко полуобернулся у двери. — Насчет Лунькова. Ты же понимаешь, что министр во всей этой комбинации прослеживаться не должен.

— Извините, — возразил Слесаренко, — а где же тогда я взял эти бумаги? Украл со стола, что ли?

— Ну зачем же так… Помозгуйте там с Чернявским. Всегда можно что-нибудь придумать. Ведь придумал же сегодня с этой теткой! Наверняка сам подговорил ее, чтобы она тебе нос разбила? Шучу, однако, — со смехом закончил мэр. — В общем, думайте. Но особо не тяните. Как говорится, вопрос назрел. Ну, и деньги на поселок. Теребите с Вершининым министра ежедневно. Константиныч вас проклянет, зато народ спасибо скажет. Успехов, Виксаныч. Действуй, дорогой, действуй!

В коридоре восьмого начальственного этажа Виктору Александровичу встретился Терехин: то ли поджидал его, то ли просто шел куда по делу. Слесаренко хотел было заговорить с Терехиным прямо сейчас, но замешкался и разминулся с ним не сказав ни слова.