Сломанное отражение (СИ)

Нарисовав на лице ребенка руны смешанной с грязью кровью, девушка не переставала бормотать заклинания. С каждым словом, слетающим с языка, она теряла жизненную энергию, но уже не боялась исчезнуть из этого мира и раствориться в небытие. Она ощущала, как ладони прижигала магия, а яркий свет души лился из ее пальцев и окроплял невинное дитя своим огнем. Крик боли маленькой жизни разносился над лесом и разлетался по дороге вместе с порывами ветра, которого девушка практически не ощущала. Она повторяла заклинание, испепеляющее ее изнутри, высасывающее до последней капли. Ведь его можно произнести лишь единожды за жизнь, но это не имело значение.

Как только тело рассыплется в пыль, о ее смерти возгласит Хель, и о ней все забудут. Но придет время, и она вернется. Вернется, чтобы напомнить — дело еще не закончено.

1 — Ruler

You think you can keep me down

But don’t press your luck right now

I see right through ya

I’m a ruler

I’m a ruler, yeah

Вы думаете, что можете удержать меня

Но не испытывайте судьбу прямо сейчас

Я вижу тебя насквозь

Я правитель

Я правитель, да.

Tommee Profitt ft. Ruby Amanfu — I’m A Ruler

БОГ

На краю мира начинаешь смотреть на окружение иначе — довольно сумбурное и неуместное высказывание, учитывая, что взгляд охватывал лишь бескрайнюю пустоту, припудренную россыпью звезд. Но сделав шаг вперед, все равно невозможно сгинуть в небытие — прежде придется встретиться с холодными потоками морских глубин.

Нет, тоже неправильно — о каких морях может идти речь, когда горизонт обрывался в поле зрения? Да и глубины вод, омывающие Асагард, были куда более бескрайними, чем любая океанская впадина Мидгарда.

— И все же, ты бывал по ту сторону края?

Собеседник с долей любопытство посмотрел на девушку, а затем обернулся к обрыву, с которого в пустоту скатывались водопады, и приглушенно рассмеялся, отчего завибрировала земля. Девушка почувствовала себя смущенной, и не только из-за неловкого вопроса. Будь тот, с кем она вела беседу, человеком, богом или хотя бы обладал размерами, которые она способна охватить взглядом, у нее нашлось бы больше уверенности.

— Если я способен объять Землю, это вовсе не значит, что мне довелось путешествовать во всех мирах. Да и здесь мне находиться не следует.

— Ты мой гость, Йормунганд, — с гордостью заявила девушка, придерживая золотистые пряди волос под порывами ветра. — Здесь ты под моей протекцией.

Змей сощурил янтарные глаза, тянущиеся едва ли не в половину роста девушки. Длинные отростки болотного цвета, напоминающие гребни усов, закачались сильнее, как только Йормунганд склонил голову.

— Не в обиду, юная Сигюн, но твое слово меркнет по сравнению со словом Одина всеотца.

— Что ж, с этим трудно поспорить.

Опасных монстров, которые способны принести хаос и разрушения, Один старался держать в изгнании, как можно дальше от людей — для их безопасности и во избежание непредвиденных инцидентов. Йормунганду всеотец запретил появляться вблизи крепости и обитаемых жилищ, за чем постоянно следил Хеймдалл, держа пост у радужного моста. Он видел все, от его всевидящего взора ничего не могло скрыться, как и свидания Сигюн с мидгардским змеем.

— Ты опасный зверь, Йормунганд, — рассуждала молодая богиня, рассматривая вершины золотых шпилей, выглядывающие из-за полосы дремучего леса. Город лежал далеко позади, и чтобы добраться до края утеса приходилось идти в обход темных зарослей вдоль скалы. — Будь твоя воля, ты мог бы вырваться из вод и разнести дворец Одина.

— Да. Мог бы.

Утробное шипение, от которого у Сигюн пробежались мурашки по коже, разлетелось над скалами, заскользив по макушкам леса. Быстро заморгав, она подняла взгляд голубых, как отражение неба, глаз на змея и стиснула челюсти. Одно мгновение — и ему ничего не стоило проглотить ее, переломить тело пополам, и никакая божественная сила не способна этому помешать. Змей прожигал в ней невидимую дыру взглядом огненно-рыжих глаз.

Он засмеялся.

— Но не буду этого делать. Хочу, но не стану. И ты прекрасно знаешь об этом, не так ли? Иначе зачем тебе приходить каждый раз в дни новолуния, когда моя сила в наименьшем пике?

Пока Йормунганд говорил, от него веяло сырой рыбой и едким запахом соли, которым, по возвращении домой, пропахивали голубые платья девушки, несмотря на плащ-накидку из оленей кожи. И с этим запахом приходилось отмываться от страха.

— Да, знаю, — стараясь не демонстрировать эмоции, холодно произнесла Сигюн. — Но твоя душа остается такой же темной, как и глубины океана, Йормунганд.

— Не удивительно, ведь меня породил бог коварства и великанша. Их темная насыщенная энергия обратилась в змея, который с каждым днем становился все больше и опаснее, пока не стал угрозой всему сущему, — говорил змей, приближаясь к девушке все ближе и ближе, пока кончик его носа не оказался вровень скале. Теперь Сигюне не приходилось задирать голову, чтобы смотреть в глаза рептилии. — И вот всеотец отправил его в изгнание… а проверять, не таит ли на душе злость и ярость монстр, Один отправил юное дитя. Не слишком ли большой риск?