Сломленные Фейри

— Ваш партнер задаст вам вопросы на которые нужно ответить «да» или «нет», — объявил Мистис, и мой позвоночник затрещал от раздражения. — Затем вы должны записать свой ответ, прежде чем подбросить монету — орел означает «да», а решка — «нет». Вы будете делать это до тех пор, пока монета не даст вам последовательные правильные ответы. Когда это произойдет, это будет означать, что вы находитесь в синхронизации с божественной природой золота. Как только вы этого достигнете, мы перейдем к следующему этапу занятий.

Я устало вздохнул, повернулся на подушке лицом к Леону и обнаружил, что он уже успел развернуться, переставляя все свои вещи так, чтобы быть готовым начать.

— У меня есть вопрос, — ярко сказал Леон.

— Отлично, — бормотнул я, и он усмехнулся, наклонившись ближе, так что его сверкающие светлые волосы упали вперед на плечи. Он щелкнул пальцами, чтобы создать вокруг нас заглушающий пузырь, как будто я действительно собирался раскрыть ему свои секреты. Это было смешно.

— Ты скучал по мне летом?

Я поджал губы, хмуро глядя на него. — Думаю, мы знаем ответ на этот вопрос. Неужели мне действительно нужно бросать эту чертову монету?

— Ты должен быть честным, иначе это испортит все дело, — Леон ухмыльнулся, а я закатил глаза.

Я поднял свой Атлас и написал слово НЕТ большими буквами рядом с цифрой один. Даже когда я писал это слово, я вспоминал несколько случаев, когда звезды дарили мне видения его и Элис вместе. Не трахающихся в кои-то веки, а действительно проводящих время вместе, смеющихся, веселящихся. Иногда я слышал, как они говорят обо мне, или Райдере, или Данте. Но никогда не было ясно, о чем идет речь, просто эти имена звучали в моей голове четче, чем что-либо другое. И что-то во мне жаждало присоединиться к ним, пока я висел в тисках звезд. Но это не означало, что я по нему скучал. По Элис? Всегда. А по нему? Никогда. Я даже не знаю его.

Я подбросил монету, и она выпала орлом.

— Ха! — Леон указал на меня, его золотые глаза озорно блестели. — Ты действительно соскучился по мне.

— Монета не синхронизировалась со мной, — прорычал я, показывая ему свой истинный ответ на Атласе.

— Пфф. Следующий вопрос. Думал ли ты обо мне летом? — он пошевелил бровями, и я бросил на него взгляд.

Я записал ответ «да» на своем Атласе, потому что не мог отрицать этот вопрос. Я подбросил монету, и она снова выпала в виде орла.

Леон захихикал, когда я показал ему свой ответ.

— Я думал о тебе, потому что ты забрал единственную девушку, которую я… — я начал, потом проглотил свои слова, перехватив его взгляд, когда прикусил язык. — Следующий вопрос.

— Габриэль, — мягко сказал он, как будто хотел обсудить это дальше.

— Следующий. Вопрос, — потребовал я.

Он вздохнул. — Хорошо. Не хотел бы ты как-нибудь… потусоваться со мной и Элис?

Я уставился на него, мне все это надоело. — Неужели все твои вопросы должны касаться только тебя и Элис?

Он подбросил монету, и она выпала на орла, изобразив на ней маленького пушистого монстра. — Да, — усмехнулся он, демонстрируя все свои жемчужно-белые зубы. Его чертовы волосы были такими блестящими, его мускулы такими громоздкими, а его гребаное лицо было просто слишком красивым для парня. Пошел он.

— К черту все, — пробормотал я, собираясь встать и посмотреть, смогу ли я убедить кого-нибудь поменяться со мной. Но Леон поймал меня за рукав и притянул обратно.

— Я обещаю, что следующий вопрос не будет касаться ни одного из нас, чувак, — сказал он, и я задумался на мгновение, прежде чем выдернуть свой рукав из его хватки и опуститься обратно.

Я написал свой ответ на его последний вопрос на своем Атласе, который был твердым «нет», и подбросил монету. Решка.

Леон надулся, когда я показал ему свой ответ, который совпал с ответом монеты. — Хорошо. Ты хочешь детей?

— Что это за вопрос? — я замялся.

— Простой, — он усмехнулся. — Ты хочешь или не хочешь детей, Габриэль Нокс?

Я сжал челюсть, пытаясь найти причину этого вопроса, но, черт возьми, я ее не видел. Почему он не мог просто спросить меня, люблю ли я поптарты или нет? И для протокола: нет, не люблю. Несмотря на то, что в кафейтерии были запасы всех вкусов, и их можно было купить в любой секции буфета, днем или ночью.

Я поднял свой Атлас, записал ответ и подбросил монетку. Орел.

Он вскинул брови, когда я показал ему экран.

— Если хочешь стать папой, лучше брось ворчать, — поддразнил он, и мои глаза сузились. — Никому не нужен сердитый папа.

— А ты не думал о том, что у меня есть веские причины быть чертовски злым?

Он задумался на секунду, потом подбросил монету. Решка. — Нет, не задумывался, — согласился он с ней. — Итак, ты злишься на меня?

Я не потрудился записать свой ответ, подбросил монету, и она упала на решку. Нет.

— Оооо, — его выражение лица просветлело, и он посмотрел на меня большими котячими глазами. — Значит, мы можем быть друзьями?

Я подбросил монету. Решка. Нет.

— О, — его лицо опустилось, и его глаза буравили меня гораздо дольше, чем мне было комфортно.