Слониха Лялька

Моя гардеробная была без окон. В ней было совершенно темно, но я не стал зажигать свет, я и так отличнейшим образом нашёл свою постель. Цирк уже спал, тишина владела цирком, и только изредка ко мне сюда доносилось лёгкое весеннее погромыхивание, словно невдалеке собиралась освежающая первая гроза и для начала рассыпала по небу, раскатывала над полями первые громовые шары. Но это было не так: сейчас стояла осень, осенью гроз не бывает. И я отлично знал, откуда эти мощные звуки, долетающие сюда, под крышу. Я знал, что это Цезарь, царь зверей, старый, с пломбированными зубами лев, плохо спит, мучимый ревматизмом. Сейчас он, бедняга, наверное, уснул и ему спится ростовский цирк — там было тепло и там у него осталась знакомая сторожиха. Он тосковал по ней.

Я положил руки под голову и уставился в темноту. Спать я не мог. Но постепенно в моей голове закружились и смешались разные обрывки из детских представлений, ёлочных спектаклей и цирковых пантомим. Это я уже засыпал. А ведь думал не спать, и вот поди ж ты — засыпал, несмотря ни на что.

Я лежал и представлял себе, как выступления пойдут одно за другим, а я буду всегда жить в цирке и никогда не уеду, потому что здесь высший смысл моей жизни. Сегодня и ежедневно.

Я надеваю парик, иду в манеж, дети смеются.

Я снимаю парик, иду в душ, сорок минут перерыва.

Я надеваю парик, иду в манеж, дети смеются.

Дети любят клоунов и слонов.

Я вскочил. Ну, сна теперь уже не будет. Я ясно вообразил себе, как спит сейчас под своим сеном несчастная, больная Лялька. Она лежит, и зябнет, и дрожит, и тяжелые хрипы в её груди делают своё страшное дело…

Ничего не видя, бежал я по цирку, представляя себе самые ужасные картины…

6

Ничуть не бывало! Слониха встретила меня, стоя на ногах, с весело и задорно приподнятым хоботом! Она покачивалась взад и вперёд, словно разминая уставшие мышцы.

Увидев меня и сразу признав, Лялька торжествующе трубанула. В эту минуту многие в ужасе заткнули уши — и животные, и люди. Я подошёл к ней, и слониха обняла меня хоботом за шею и притянула к себе. От неё пахло сеном и цирком. Я люблю её, я люблю этот родимый запах, поэтому я обнял её, широко раскинув руки, чтобы побольше захватить необъятного её лица.

Мы так постояли немного, обнявшись, потом Лялька повернула меня к себе спиной и несильно толкнула вперёд. Я вспомнил про булочки и поглядел на пол, куда положил их вечером. Булочек не было. Ни одной. Я оглянулся и сказал:

— Ай, браво! Все съела?

Лялька не обратила на этот вопрос никакого внимания и снова хоботом толкнула меня.

В чём дело?

Я не понимал её и поглядел в ту сторону, куда двигала меня Лялька. Оттуда шёл какой-то запах. Я сделал несколько шагов и увидел ларь. Вот оно что! Я сразу всё понял и открыл его. Он был доверху набит свёклой и морковью.

Слониха хотела есть! Она была здорова и хотела есть! Как я сразу не догадался!

Я набрал корма и стал таскать его и складывать у Лялькиных ног. Она занялась едой. Всё было в порядке.

Я стоял с ней рядом, и она снова трубанула. Я сразу понял смысл этого короткого и полного звука:

«Пусть всегда пляшет удивительная кавалькада радости и счастья жизни!»

И я подумал ещё:

«Мы всегда идём впереди со своими хлопушками и свистульками, мы, клоуны, паяцы и увеселители, и рядом с нами прекрасные, весёлые слоны».

Дети любят клоунов и слонов.