Евгения Онегина

Слова

I. зеленоглазым

зеленоглазая муза жестока.

под маской благородства в ней скрывается вязкий омут, который засосет тебя и уничтожит все, что ты берег в себе до. и ты будешь упиваться этим чувством, ты будешь хотеть еще. ты будешь сдерживать себя от того, чтобы умолять о повторении. вероломно мечтать о физической боли, чтобы заглушить муки пустоты из-за перекрытого потока томлений, ожиданий, тягучих и горьких на вкус, как смола, и пахнущих, как пачули. и все обязательно случится опять. и будет повторяться до тех пор, пока не ты отпустишь ее в раскаянии. твое восхищение ею и посягательство на ее свободу – запретный плод, величайшее искушение, которому ты не имеешь права не поддаться. пропустить такую сказочную пытку – разве не грех для твоей странной души?

в конце тебя припечатает виной. за то, что ты через препоны обоюдных рефлексий и отвлеченных дискурсов на тему сможешь выйти к животному началу, свести все к определенной точке невозврата, слишком человеческой в своем воплощении.

однажды это случится. и в темноте писательской квартиры, лежа на кровати и пряча лицо в ее плечи, стараясь не смотреть в эти зеленые, которых видно, кажется, даже без света, ты сдашься. ты признаешься. ты скажешь это нелепое-земное если не «я люблю тебя», то «я хочу тебя»… сдавленным киношным шепотом, тихим и немного требовательным. и наткнешься на упругую тишину. это будет не ликование или смущение, но шок. ответом будут жесты. и чем невиннее, тем жарче тебя будет плавить и обжигать, закалять и снова плавить на этой наковальне беспощадной нежности и порочной сдержанности. ты отпустишь ее в раскаянии, вкус которого будет напоминать осоку. то есть в основном это будет вкус твоей собственной крови с исколотого занозами языка, но ты напитаешься ею всласть. потому что нельзя влюбляться в зеленоглазых. потому что они безупречны снаружи, как будто предназначены для благопристойных деяний, они чинны в жестах, и ни у кого, включая тебя саму, не возникнет сомнения, что это была – твоя – затея. но что же мешало ей остановить тебя, остудить, огорошить внезапным холодом, остаться в стороне? зеленоглазая муза жестока.

«стержень порвал…»

стержень порвалтело бумаги.красный – провал.крах.

недостаточно ярок,какболезненность ароксмрадныхи затхлость парадных.хотелось, чтобыкак кровью,как изнутри!…окно. фонари-клаустрофобыжмутсяот мокрых кровель…жгутсясвечамив сетчатку.

…мне все-таки хорошо!тепло. согревает печаль.знаешь, и вовсе не жаль,что ты опять не пришел.спасибо!и в этой тоске – благодать.в томлении есть чего ждать.все будет.и будеткрасиво!

октябрь 2008

«сны чередуют бессонницу…»

сны чередуют бессонницу.тщетно сражаюсь с совестью.

сердце, как молот, стучит в виски мнев вечно бесслезном и пафосном гимне.я уже болен отчаяньем.я еще жив расстоянием,теплым безумием верст.сколько безудержных звездпало?я засыпаю вне горести.ты рассыпаешь горстиснега на Невский.так нежно и дерзко.так холодносветят огни спрута-города.мы не случимся из робости,вода отдает свинцом

слабости, гордости…нужное – вычеркнуть.мы не случимся, какой бы стихмне ни писать и ни вычернить.все забелиливремя и мили.снегом и ветром смели.взгляд безучастен:делит на частисчастье.а былоли?

ноябрь 2010

на сцену