Слова. Том I. С болью и любовью о современном человеке

Вижу, что нынешняя молодежь замешана на воде. Одно они судят, другое рядят, третьим они пресытились. Но ведь сердце человека не устает и не стареет никогда. А они… Стать монахами для них тяжело. Жениться – страшно. Здоровенные парни приезжают на Святую Гору, уезжают, возвращаются опять. "Ах, – говорят, – да ведь и монахом быть тяжело. Каждую ночь вставать ни свет ни заря. Ни день, ни два, а постоянно!" Возвращаются в мир, но и там им не по душе. "Что, – говорят, – я буду делать в этом обществе, с каким человеком я соединю свою судьбу, если женюсь? Одни хлопоты и беспокойство". Снова возвращаются на Святую Гору, но, чуть пожив на ней, опять говорят: "Тяжело!".

Нынешние молодые люди похожи на новые машины, в двигателях которых от холода загустело масло. Для того чтобы эти машины завелись, масло должно разогреться – иначе ничего не получится. Несчастные юноши! Они приходят ко мне в каливу – не один и не два, а множество – и спрашивают: "Что мне делать, отец? Чем мне заполнить свое время? На меня наваливается тоска". – "Брат ты мой, да найди ты какую-нибудь работу", – говорю я, а в ответ слышу: "Дело не в этом. Деньги у меня есть. Зачем она мне нужна, эта работа?" – "Но апостол Павел, – говорю я снова, – пишет: "Аще кто́ не хо́чет де́лати, ниже́ да я́ст

"[185]

. Даже если у тебя нет проблем с деньгами – чтобы есть, ты должен работать. Работа помогает человеку разогреть масло своего двигателя. Работа – это творчество. Она дает человеку радость и забирает от него душевную тяжесть, тоску. Вот так, друг ситный! Найди работу, которая нравилась бы тебе хоть немного, и начинай трудиться. Попробуй и увидишь [как все изменится]!"

А некоторые ребята устают, но усталость восстанавливает их силы. Приходят ко мне в каливу молодые парни, садятся во дворе и устают от сидения. А другие со многим любочестием то и дело спрашивают: "Чем тебе помочь? Что тебе принести?" Я никогда не прошу ни о какой помощи. Вечером, после ухода посетителей я зажигаю фонарик и делаю все сам: приношу дрова, зимой растапливаю две печки, навожу порядок в доме и во дворе. Многие посетители оставляют после себя беспорядок – разводят грязь, бросают во дворе свои грязные носки. Люди присылают мне тонкие носочки, я раздаю их посетителям, – они надевают их, а свои грязные носки бросают где попало. Я и салфетку им даю, чтобы они их в нее завернули, но они предпочитают бросать все как есть.

Я просил людей о какой-то услуге три раза в жизни. Одному пареньку я как-то сказал: "Мне нужно два коробка спичек из магазина в Кариес[186]". У меня было четыре зажигалки, но я сказал ему это, чтобы доставить ему радость. Он прибежал радостный, запыхавшийся, принес мне эти спички, и усталость восстановила его силы, потому что он вкусил той радости, которая следует за жертвой. А другой в это время сидел на месте и устал от сидения. Люди стремятся ощутить радость, но для того, чтобы пришла радость, человек должен пожертвовать собой. Радость рождается от жертвы. Настоящая радость происходит от любочестия. А если возделано любочестие, то человек празднует, торжествует. Эгоизм, себялюбие – это мучение для человека, он застревает именно на этом.